— Я послал помощника с кухни проследить, — продолжал журчать в трубке услужливый тенорок, — она дошла до дома 7 по Инглинггатан.
Ага, этот дом снимали Турханды. Если Вендела решила побыть с матерью и бабкой, пусть. В конце концов, он же не крокодил какой и не собирался запирать свою женщину в четырех стенах.
Мысленно отметив оставить консьержу двойные чаевые, устало опустился на матрас. Все-таки отходняк от мескалина и ночь, проведенная в общении с бутылкой водки, требовали несколько часов отдыха.
Он сбросил туфли, откинул одеяло и… тупо уставился на темно-розовые пятна. Кровь. Много крови. Если бы он точно не помнил, что делал вчера, решил бы, что тут кого-то зарезали.
Ч-ч-ч-черт, это все меняло. Он же ясно видел, как ей больно. Вендела кусала губы и плакала, сама того не замечая. А он наслаждался этим. Убедил себя, что у мальчишки Финна был мизинчик между ног, и она просто не привыкла к настоящему мужчине. А у нее, оказывается, вообще никого не было. Ч-ч-ч-черт!
Проклятый мескалин, надо с ним завязывать. А еще надо было срочно посоветоваться с кем-то опытным. С кем-то, побывавшим в его шкуре. То есть с Орваром. Лучший друг в свое время тоже наломал немало дров со своей Хильд, но потом все же поладил с ней.
Во всяком случае, понять Греттира он сможет, сам там был.
Орвар в последнее время заделался семьянином и с гулянками до утренней зари покончил. Тем не менее, глаза у него были красные от недосыпа, а лицо усталое. А еще на столе перед ним стоял открытый ноутбук, и лежала пачка документов с карандашными пометками. Похоже, работал всю ночь.
— Проблемы? — Греттир ногой подвинул стул и упал на обтянутое кожей сиденье.
— Ну, да, — рассеянно ответил Орвар. — Было несколько нападений на наш квартал. Нанятая для охраны контора сообщила, что если дело и дальше так пойдет, они запросят двойную оплату. А поступления от недвижимости падают. И последний груз… Погоди-ка, — он медленно поднял голову и уставился на Греттира красными, как у кролика, глазами. — А что ты тут делаешь, молодожен? У тебя должны быть дела поважнее.
— Ну, я как бы… это…
Ответом ему была поднятая бровь.
— … накосячил.
— Сильно?
— Думаю, да. Больше, чем ты в свое время.
Орвар откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и прикрыл глаза. Вид у него был задумчиво-многозначительный — ни дать ни взять, бабуин с запором.
— Чего молчишь? — Разозлился Греттир.
— Любуюсь красотой полета бумеранга. Тихо. Не мешай.
Ну, это было, по крайней мере, справедливо. В свое время Греттир хорошо пропесочил другу мозги, когда тот наломал дров с Хильд. Правда, Орвар и после ее возвращения долго еще корки мочил. Греттир не собирался следовать его примеру.
— И что конкретно ты сделал?
— Ну-у-у, убил того мальчишку, что пытался украсть ее у меня.
— Знаю.
— Ну-у-у-у, отвел ее не домой, а в гостиницу.
— Тоже знаю. Не мычи, я о деле спрашиваю. Ты сделал ее своей насильно?
— Не совсем. Но близко к тому.
Греттир до сих пор не мог понять, когда ему сорвало крышу: когда он намешал дури в шампанское или когда увидел у нее на плече свою метку, вспухшую и уже сочившуюся кровью. Тело Венделы отвергало его, и это было самое обидное. В ту минуту от он действительно хотел ее боли, и теперь эта боль грызла его изнутри.
— Угрожал?
— Не то, чтобы…
— Шантажировал?
— Вроде того.
— Чем?
Греттир выложил на стол бусины. Камешки, как камешки, и почему Вендела так за них держалась?
Орвар, похоже, тоже ничего не понимал. Он рассеянно покрутил в руках янтарь, понюхал, лизнул, попробовал просунуть в дырку палец. Затем закрыл ноутбук и встал:
— Пойдем, спросим Хильд. Она должна что-то знать.
Точно! Греттиру показалось, что где-то далеко, где-то в конце туннеля, по которому катилась его жизнь, забрезжила искра света. Такого папы дочка обязательно должна что-то знать.
Хильд тренировала девочек на заднем дворе. Завидев гостей, она сунула деревянный меч под мышку и пошла к крыльцу.
— Не устала? — Заботливый муж протянул ей чашку горячего кофе.
— От чего? — Искренне удивилась Хильд. — Я же не носки штопала.
— И не надо, — согласился Орвар. — сам заштопаю. Вот тут у Греттира к тебе вопрос имеется.
— А-а-а, молодожен, — кажется, Хильд с Орваром думали синхронно, — что-то ты рано. Или что-то не получается?
Вот за что она его так не любит? Всего один-то раз напугал, теперь никогда не забудет.
— Пришел спросить, — Греттир поднял три многострадальных камешка на цепочке. — Знаешь, что это такое?
— Веретенные блоки, что же еще. И явно очень старые. — Хильд рассматривала бусины внимательно, но не прикасалась. — Откуда они у тебя? Ограбил музей?
— Нет. — Можно считать, ограбил, только не музей. — Они имеют какую-то ценность? И как ими пользоваться?
— Очень просто. Надеваешь бусину на острый конец веретена, и можно прясть. Работает, как грузик. И красиво, опять же. В моем детстве такими пользовались только богатые люди. А ценность зависит от того, кто тот блок подарил. Если жених или муж, то приятно, но ничего особенного. А если богиня, то совсем другое дело. С таким веретеном можно спрясть пряжу даже для волшебного знамени. Кто пойдет под ним в бой, обязательно победит. Так откуда ты их взял?
Пришлось признаться:
— Вот этот принадлежит Венделе, и эти ее матери и бабке. Я взял их как виру за нарушение клятвы.
Хильд беззвучно свистнула:
— Ну, поздравляю тебя, Греттир, ты идиот. Я слышала, что Освивр Турханд привез жену из Гренланда, а там женщины колдуньи, если не все, то через одну. С ними такие шутки не проходят. Верни и извинись. А потом принеси жертву Одину и попроси защиты.
Сосредоточенно сопя, Греттир застегнул цепочку на шее и убрал камни под рубашку.
— Спасибо, — развернулся и пошел прочь.
Он не собирался клянчить помощи у богов. Что сделано, то сделано. Что обещано, то будет выполнено. И будь, что будет. Сам отвечу за все, что сделал.
Глава 22
Проснуться рано утром и не увидеть рядом Греттира, было большим облегчением. Конечно, Вендела не заблуждалась на его счет, поэтому быстро вымылась (даже не стала дожидаться, пока вода в колонке нагреется), оделась (хорошо, что не дала Греттиру порвать платье) и сбежала из гостиницы. Окончательное осознание всего произошедшего настигло ее уже в городе.
И куда же она собиралась пойти? К матери Греттира? Здравствуйте, я ваша невестка… то есть не невестка, а не пойми кто.
К своим? Тогда бабушка точно заставит собрать вещички и бежать на край света в Гренланд. Вот только Дэгрун постоянно забывала, что эти покрытые вечным льдом скалы были родиной только для нее, а дом ее дочери и внучки находился здесь. Здесь были могилы отца и Тима, и никуда Вендела отсюда не уедет. Это ее земля. Это ее Стая. И раз уж им с Греттиром стало тесно в одной Стае, то уйти придется ему.
Куда же тогда? На двор к Конунгу? Пожаловаться на обиду? Конунг, может, конечно, назначить судебный поединок, но кто же выйдет драться с Греттиром от ее имени? После выпитого вчера снадобья рассуждать здраво она еще не могла. О! А это мысль!
Заходить в дом она не стала. Просто открыла дверь черного входа, сняла с вешалки старый бабушкин плащ и тихо закрыла за собой дверь. А потом пошла, почти побежала, вверх по улице по направлению к Королевским курганам.
Здесь, на прогретом солнцем склоне холма, было тепло и тихо. Вот только это была не та тишина, от которой звенит в ушах, кружится голова, и душа покидает тело. Нет, под низко опущенный капюшон долетали синичьи трели и шорох ветра в голом пока кустарнике. И еще вдали противными голосами переругивались две вороны.