Мама, мама, что же мне с тобой делать? С кем я останусь, если ты уйдешь?
На кухне уже закипал чайник, Вендела засыпала какие-то травки в большую кружку. Греттир заглянул в холодильник и перевел на нее тоскующий взгляд:
— А морковки больше нет?
Вендела прикусила губу, не зная, смеяться ей или злиться. Вот же подсадила волка на корнеплод. Ну, ничего не поделаешь, сама виновата.
— Сейчас будет. Иди мой руки.
Дважды просить не пришлось. Когда Греттир вернулся к столу, чай настаивался в кружке под полотенцем, а морковка в глиняном горшочке уже ждала его в микроволновке. Вендела быстро накрыла на стол, а Греттир внимательно следил за ней и откровенно кайфовал. Теплый свет из низко висящей над столом лампы, запахи еды, женские руки, ставящие перед ним тарелку, позволяли отгородиться от внешнего мира с его проблемами, и оставить атаки конкурентов, проблемы с арендаторами, «потерявшиеся» грузы в темноте за окном.
А еще им пора было поговорить.
Как ни странно, разговор начала Вендела:
— У Конунга родился хороший сын.
— Угу. — Греттир стал жевать медленнее и слушал очень внимательно.
— Сильный мальчик.
— Да.
— В Стае осталось слишком мало мужчин.
— Это точно.
Сегодня, когда во дворе и в доме собрались все эйги из Мальме, он с предельной ясностью понял: город Стае не удержать. А выжить, заперевшись в трех-пяти районах им не дадут. Законы войны были просты и понятны: раненого врага надо добить, чтобы он не оправился никогда.
— Поэтому дай мне сына, Греттир.
Он положил вилку и выпрямился.
— Когда… начнем? — Спросил внезапно охрипшим голосом.
Если вы Вендела взяла на себя труд заглянуть под стол, то поняла бы, что он готов хоть сейчас. Под его взглядом Вендела начала медленно краснеть.
— Можно сегодня. У меня начались благоприятные дни.
— Хорошо.
— Но у меня есть условия.
Вендела сидела, красная, как рак, но смотрела прямо в глаза.
— Какие?
— Ты не принимаешь мескалин, не ешь грибы и не куришь никакую дрянь.
— Согласен.
— И не ходишь к другим женщинам. Ни к нашим, ни к человеческим. Я не хочу, чтобы ты принес на хвосте какую-нибудь заразу.
Приличные девушки о таких вещах, конечно не говорили. Им и знать об этом не полагалось, но какие уж теперь приличия… особенно когда Турид Оберг все время пялится на Греттира, как на свою охотничью территорию. Нет уж дорогая, теперь в этом лесу будет охотиться другая волчица.
— Не будет никаких других женщин, Вендела. Ни завтра, ни через год, ни до самой моей смерти.
Холодок пробежал по ее спине. Или Греттир умел читать ее мысли, или он, как это иногда случалось и с людьми и с оборотнями, случайно предсказал свою судьбу. Не зря говорят: бойтесь своих желаний, они могут сбыться.
— Хорошо. Тогда начнем сегодня.
Она сняла полотенце с кружки и кухня наполнилась запахами трав… не самыми приятными для носа Греттира.
— Что у тебя там?
— Ничего особенного. Валериана, ивовая кора, зверобой, подорожник.
Ивовая кора, зверобой? Жутко горькая дрянь.
— Зачем это тебе?
— Успокаивающее и обезболивающее.
Ее пальцы, такие хрупкие и тонкие обхватили кружку. И вообще она была такой маленькой по сравнению с крупным даже по меркам эйги Греттиром. Раньше он гордился своей силой и статью, но сейчас испытал что-то вроде укола совести.
— Оно тебе не понадобится. — Он протянул руку и обхватил кружку поверх ее пальцев. — Обещаю. Ты мне веришь? — Вендела некоторое время смотрела ему в глаза, затем едва заметно кивнула. — Тогда иди наверх, готовься. Я тут сам уберу.
За то время, что Вендела провела в ванной, можно было перемыть всю грязную посуду в Уппсале, но Греттир твердо пообещал себе — больше никакой херни. Ему до скрежета зубовного хотелось сейчас снести напрочь дверь, отделяющую его от его женщины, накрутить на кулак ее косы, прижать к стене или нагнуть над раковиной и выпустить на волю своего волка. Останавливала только мысль о последствиях. Один его неосторожный поступок уже обернулся кровавой раной на плече Венделы. Греттир не мог допустить, чтобы за отсутствие контроля над его зверем расплачивалась невинная женщина.
Отец Орвара, Магнус Хорфагер, воспитавший всех его кровных братьев, допускал совершение ошибок (в целях приобретения жизненного опыта), но настойчиво предостерегал от совершения непоправимой херни. Спасибо ему.
Нет, все эти мысли плохо отвлекали от того, что ему предстояло сделать сегодня. Лучше почитать что-то легкое и приятное. Греттир потянулся к ящику тумбочки, где лежал купленный вчера «Справочник оружия современной пехоты». И тут открылась дверь ванной.
Сначала он почувствовал запах, легкий, сладкий. Греттир даже зажмурился на секунду, наслаждаясь ароматами молодых березовых листочков и какой-то травы. А когда открыл глаза, почувствовал, что его рот сам собой растягивается в широкой ухмылке.
Вендела моргнула, не веря своим глазам: это был оптический обман зрения, Греттир Валлин не умел улыбаться. Она нервно запахнула ворот халата и нерешительно замерла посреди комнаты. Греттир откинул одеяло в сторону, встал с кровати и двинулся к ней. Вендела зажмурилась: все-таки Греттир, на котором из одежды были одни татуировки, был зрелищем не для слабонервных.
Против ожидания, его прикосновение было бережным и теплым. И все же она вздрогнула, когда его рука легла ей на плечо.
— Все еще болит? — Спросил он.
Она пожала плечами:
— Как обычно.
А чего, он, собственно, ожидал?
— Сейчас станет легче.
Он потянул пояс халата и, игнорируя ее сжатые в кулаки руки, опустил лицо к маленькому пятнышку крови, проступившему через ткань. К уже привычному запаху боли добавился запах страха, такой неприятный на коже его женщины. Стараясь дышать открытым ртом, Греттир оттянул в сторону ворот сорочки и лизнул ранку.
Уже через минуту Вендела перестала понимать, где она, и что с ней происходит. Она сидела посреди цветущего луга, и теплый ветер ласкал ее плечи. Затем он коснулся шеи, уха и скользнул к щеке. Она позволила поцелую согреть ее. И вздрогнула.
— Что с тобой? — Шепнул ветер.
— Мне страшно.
— Не бойся. Сегодня все будет по-другому. Тебе понравится.
— Не думаю.
— Почему ты мне не веришь?
— Потому что ты… не Финн.
Греттир резко отстранился, затем встал, прошел в ванную и захлопнул за собой дверь. Опершись руками о края раковины, уставился в зеркало. Доколе и зачто? Ну ладно, ответ на второй вопрос был ему известен. Но неужели всю жизнь придется терпеть в своей постели мертвеца? Что такого было в этом Финне, чего нет в нем самом?
Волк бушевал и требовал совершить ту самую херню, от которой Греттир только что зарекался. Жаль, что Орвар в последнее время так подобрел. Пока они с Хильд воевали друг с другом, он был отличным спарринг-партнером. С ним всегда можно было выпустить пар. Вот накидали бы друг другу полную панамку, глядишь, и полегчало бы.
Греттир открыл кран и сунул голову под струю холодной воды. Кажется, помогло. Мысли начали проясняться.
Глава 28
Дверь ванной тихо открылась, затем закрылась. Вендела крепче зажмурилась и вытянулась под одеялом по стойке «смирно». Она должна это сделать. Ради отца и брата. И даже ради Финна. И она должна терпеть, пока не почувствует первые признаки беременности. На всякий случай ухватилась за простыню и сжала кулаки. Она не станет кричать, как бы больно не было. Жаль, что плечо больше не болит, потому что одну боль всегда можно заглушить другой. Ладно, если будет совсем плохо, расцарапает себе что-нибудь.
Греттир сел на край кровати и задумчиво уставился на лежащую девушку… то есть уже женщину. Надо же, боится его, как маньяка какого. Вот как объяснить этой дурочке, что он не хочет причинить ей зла. Даже наоборот. Она будущая мать его детей. Его жена, хоть пока с этим и не согласна. Да он в лепешку готов был расшибиться, лишь бы она дала ему двух мальчишек и любила их, как своих долгожданных и у богов вымоленных детей.