— А если это будет девочка?
— Это будет мальчик. Я знаю. У моей матери было два сына.
— А если все же девочка? Ты примешь ее?
Что за дурацкий вопрос?
— Конечно. Но потом у нас все равно будет мальчик.
Ответом ему было тихое ровное дыхание. Вендела спала.
Полчаса ей будет достаточно, чтобы восстановить силы, решил Греттир. Это целых тридцать минут. Тысяча восемьсот овец… тьфу… секунд.
Раз овца…
Два овца…
Три…
Луна давно зашла, но света звезд хватало, чтобы осветить ночной двор и сад за ним. На земле лежали неподвижные тени деревьев. Мир застыл в недолгом покое, давая животным, людям и эйги немного времени для сна, для объятий, для раздумий. Вендела тихо дышала у Греттира на плече, а он смотрел в окно, не замечая, что улыбается.
Так уж устроена жизнь, что никто не имеет того, что действительно заслуживает. Мы получаем то, что осмеливаемся взять. Сегодня он получил свою женщину. Завтра он будет думать, как удержать ее.
Глава 29
Ну, что бы Вендела ни думала о Греттире Валлине, считать до пяти он точно умел. И обещания выполнял скрупулезно.
Сидя на краю ванной, она вытянула из косы шнурок, и хитро подвязанные волосы распустились во всю свою длинну, закрывая ее, словно плащем, до самого пола.
— Дева прекрасная в рощу одна
Отправилась в день погожий,
И встретился рыцарь Магнус ей.
Он был молодец пригожий.
Вендела достала из зеркального шкафчика свой старый роговой гребень и принялась расчесывать волосы. В детстве она просила у мамы разрешения хотя бы укоротить эту гриву — и, конечно, безрезультатно. Настоящую ценность и силу женских волос она поняла только после обучения в Гренланде. Люди уже забыли, как в старинные времена красавицы вытаскивали своих возлюбленных из всяческих бед с помощью длинной косы. Все, что у них осталось — это сказка про Рапунцель да замысловатые араны[35]. Ну и дураки, сами виноваты.
Гребень замер в золотом потоке, а Вендела круглыми от удивления глазами уставилась на свое отражение в зеркале. Это о чем она сейчас пела? Что-то ужасно неправильное случилось с ней вчера ночью. Она занималась любовью с Греттиром и получала от этого удовольствие. Руки убийцы ее близких (и прочие части тела тоже, кхм-м) доставили ей столько наслаждения, что она проснулась с улыбкой на губах, а теперь пела, как малиновка на заре.
Надо признать, что в детстве она была влюблена в Греттира. Но потом обиделась на него. А потом стала вообще ненавидеть. И что теперь? Пошла на новый виток? Или привязка к первому мужчине вовсе не сказка из старых саг? Б-р-р-р.
Вендела почесала гребнем кончик носа. А, может быть, все было проще? Она молодая, наивная девушка, то есть женщина, и ей трудно будет не влюбиться в героя, который совершает подвиги не только на поле битвы, но и на ложе, да еще любит морковку и моет посуду.
От мыслей ее отвлек тихий звук со стороны двери. Она подняла голову, на пороге ванной стоял и внимательно смотрел на нее Греттир собственной персоной. Что-то в его вновь ставших золотистыми глазах заставило Венделу замереть. Греттир медленно приблизился и осторожно, словно боясь спугнуть, протянул руку к ее волосам. Взял густую прядь, пропустил ее сквозь пальцы.
— Я буду рад дочери, если она будет похож на тебя.
А затем повернулся и вышел.
Почти минуту она сидела, прижав руку с гребнем к бешено бьющемуся сердцу. Затем снова принялась расчесывать косу.
— В зеленом убранстве красуется лес, А девы нет и в помине. Магнус, она б не вернулась к тебе, Хоть бы стоял ты поныне!
Хорошо, что песня заканчивалась так, как было сейчас нужно Венделе.
В «Пасти» было непривычно тихо. Посетители чинно грызли свиные рульки и запивали их пивом. Не было слышно ни сальных шуточек, ни здорового гогота луженых глоток. Причина всего этого благочиния обнаружилась за дальним столом — мрачный и угрюмый Орвар Хорфагер. Злой, как собака, сообразил Греттир. Как раз такой, каким он так нужен был вчера.
Греттир кивнул бармену, изобразил пальцами большую кружку и сел за стол к побратиму. Но не рядом, а на противоположную скамью. Он никогда не забывал, что держаться на расстоянии вытянутой руки — залог спокойной беседы с рассерженным эйги. И приятно улыбнулся:
— Что, кажется, сегодня тебя выперли на кислород?
Орвар жевал, не отрывая взгляда от тарелки. Не-е-ет, так просто он не отделается.
— Кажется, бумеранг одинаково красиво летает в любую сторону.
Опять никакого ответа. Греттир сдул пену с кружки и цедил пиво маленькими глотками. Если он думал, что Орвар не замечает его самодовольного вида, то сильно ошибался. Орвару вообще не нравилось все, что Греттир мог думать в эту минуту. У Оравара прямо руки чесались заехать другану в челюсть, просто чтобы донести свою точку зрения: когда тебе хорошо, не надо смеяться над теми, кому плохо.
— Ты уже час свое пиво сосешь. Жизнь коротка, пей быстро.
— Растягиваю удовольствие.
— Не увлекайся, а то оторвешь.
Греттир вздохнул и одним глотком осушил кружку до дна. Смеяться над другом сейчас было все равно, что бить лежачего. Ни чести, ни удовольствия.
— Ну, что у тебя стряслось?
Теперь вздохнул Орвар:
— Поссорился с Хильд.
Кто бы сомневался. Но Греттир изобразил живой интерес:
— Что случилось? Хильд в порядке?
— Конечно, в порядке, — сказал Орвар и почесал скулу, где уже намечалась тень будущего синяка. — Просто у нас небольшое разногласие.
— По какому вопросу.
— Мы не сошлись во мнении, когда девушке можно выходить замуж.
Греттиру надоело вытягивать из Орвара по одному слову в минуту.
— Ну, давай уже. Излей душу.
И Орвар заговорил так, что Греттир через некоторое время уже начал соображать, как бы его половчее заткнуть. Оказывается, к Лизе, старшей из удочеренных Хильд девочек, посватался парень из Норейг. Хороший парень и многообещающий боец, сам проверил (тут Орвар снова потер скулу). Младший сын в своей семье (это минус) и на выкуп денег у него маловато, зато готов вместо виры остаться жить в Стае (а это большой и жирный плюс). И вообще, оборотни Мальме понесли на Королевских холмах самые большие потери, в результате чего, у них вдруг образовался избыток невест. А в других стаях молодых женщин мало, так что… соображаешь?
Греттир соображал. Распылить свой генофонд по чужим стаям ему не улыбалось. Зато привлечь в Стаю через браки новых мужчин было хорошим решением проблемы. Вот только что-то его царапало.
— А дальше?
— А дальше Лиза заявила, что не хочет замуж.
— Ну ладно, найдете ей другого жениха.
— Она вообще замуж не хочет! — Греттир хлопнул ладонью по столу. — Она хочет в университет! Учиться на биолога! Изучать зоопсихологию! Понимаешь?
Зоопсихологию? Греттир и слов таких не знал. Зато знал другое:
— Но ведь ей всего пятнадцать лет. Перебесится и успокоится.
— Парень готов подождать год. В шестнадцать они уже смогут испить брачную Чашу.
Греттир помнил ту Лизу. Высокая, но тощенькая, совсем как Вендела пять лет назад. Ну, куда ей замуж?
— А если бы она была твоей родной дочерью? Твоей кровью? Ты бы отдал ее за чужака в шестнадцать лет?
Орвар задумался.
— Родную? — И начал что-то подсчитывать в уме. — Думаю, лет в тридцать можно будет? А что?
— В тридцать? — Надо же, Орвар еще не утратил способности удивлять. — Не в шестнадцать? И даже не в двадцать один?