Там же стоял «Хантер», возле которого кучковались бойцы из службы охраны. Один из них держал в поводу овчарку, спокойно сидящую на земле.
Как оказалось, о собаке позаботился Гранин. Он и кинолога организовал, и затравку привез — футболку из гардероба Морозова.
Собака взяла след, потянула кинолога в лес. За ними пошла группа Гранина.
Семен заметил, как глубоко вдохнула Надя, настраивая себя на долгий марш-бросок по ночному лесу.
— Держись за мной, — сказал ей Семен.
— Уговорил, — согласилась она.
— И дыши мне в спину.
— Зачем?
Семен инстинктивно уклонился от хвойной лапы, которая могла ткнуться ему в лицо, и она хлестнула Надю по щеке.
— Ой!
С тех пор Надя шла за ним вплотную, время от времени тыкалась головой ему в спину. Она закрывалась Семеном, как щитом, но такой способ передвижения стоил ей дополнительных усилий.
Собака зачихала на первом же километре. Тогда же стала уставать и Надя. На втором километре овчарка стала поскуливать, а Надя надела москитную сетку. На третьем километре собака потеряла след, группа остановилась, и Надя без сил опустилась на сухое поваленное дерево.
Вересаев чувствовал себя куда лучше. Он стоял прямо, крепко и вяло отмахивался от комаров.
Семен подошел к Гранину, глянул на собаку, которая беспомощно обнюхивала ствол кедра, густо поросший мхом, при этом поскуливала, чихала.
— Дихлофосом они, что ли, набрызгали? — недовольно прокряхтел кинолог.
— Или перцем с табаком, — сказал Гранин, сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой.
— Без собаки надо идти, — заявил Семен.
— Куда? В каком направлении они пошли?
— Посмотрим.
Семен обогнул дерево, на котором застопорилась собака, осмотрелся. Почва под ногами — камни вперемешку с прелой листвой, между ними трава, поверх нее плетение колючего кустарника. Семен посветил фонариком, заметил травинку, сбитую ногой, колючку, примятую каблуком. Как будто кто-то нарочно шагал так, чтобы оставлять за собой след. Конечно же, это был его отец.
Но след этот вел к руслу пересохшего ручья, а там — сплошной камень. Да и само русло — как дорога, посыпанная крупным щебнем. След на такой почве так просто не взять. Если бы спичку кто, уходя, выбросил или окурок, но не было ничего такого. Можно осмотреть камни. Если какой-то из них сдвинут ногой совсем недавно, то это будет заметно. Но в лесу ночь, а фонарик — плохое подспорье для подобных исследований. Да и время точно работало не в пользу преследователей.
— Пока мы так тыкаться будем, они к Югорке выйдут, — сказал Гранин. — Там их будут ждать. Свои.
— К Югорке и пойдем. — Семен провел рукой вдоль русла.
— Быстрее на машинах.
— Предлагаете вернуться?
— Тут недалеко. Через три часа будем в Югорке, а они там только утром окажутся.
— Может, их уже там ждут?
— В двух километрах остановимся, дальше пехом пойдем, окружим, атакуем. Тепленькими возьмем. А эти… — Гранин повел рукой вдоль русла реки. — Эти к нам сами свалятся. Все, давай!
Полковник принял решение, развернул группу назад. Семен вынужден был подчиниться, хотя душа звала его в погоню через ночной лес. Беглецы могли остановиться на ночлег. Имелась возможность взять их тепленькими. Но в то же время велика была вероятность сбиться с верного пути. Так что Гранин поступил правильно.
Надя снова пристроилась к Семену, опять закрывалась им, как щитом, но очень быстро сбилась с ритма. Пока группу вела собака, шли в спокойном темпе, а обратный путь преодолевали форсированным маршем.
Надя выдержала темп, чуть не застонала от прилива чувств, увидев машину, но дойти до нее не смогла. Она опустилась на землю прямо перед ней, села, плечом уперлась в колесо.
— Эй, ты чего? — Семен помог ей подняться, открыл правую переднюю дверь.
— Думаешь, в машине лучше? — едва слышно спросила она.
— Думаю, тебе лучше назад отправиться. Через час будешь в гостинице, примешь душ.
— Я уже принимала душ. — Она села в машину, но дверь за собой закрывать не стала.
— Еще примешь.
— Ты не понял. Я как раз принимала душ, когда начали стрелять. Сначала далеко, а потом в гостинице. Я забилась в угол, как последняя крыса.
— Когда стреляют, всегда страшно. Это нормально.
— Ненормально!.. Я должна была защитить Морозова!
— Ты его секьюрити?
— Нет, я его пресс-секретарь.
— Тем более.
— Да, но я состою в службе безопасности. Контроль и работа с посетителями. Да ты знаешь.