Торговые и культурные связи Поволжья с Востоком были в эту эпоху настолько сильно развиты, что в среде половецкого войска имелись метательные орудия, которые широко употреблялись феодальными государствами Средней Азии, Ирана и Кавказа. Ипатьевская летопись оставила нам под 1184 г. чрезвычайно ценные замечания по вопросу об участии в половецком войске мусульманских специалистов — мастеров метательных машин. «Пошел бяше оканьный и безбожный и треклятый Кончак со множеством Половець, на Русь, похупся яко пленити хотя грады русскые и пожеши огньмь; бяше бо обрел мужа такового бесурманина, иже стреляше живым огньмь; бяху же у них луци тузи самострелнии, одва 50 мужь можашеть напрящи»[29].
В этом рассказе дано прямое и бесспорное указание, что в составе половецкого войска действовали метательные машины, стрелявшие снарядами, заполненными особым горючим составом, в основе которого была нефть. Характерно, что в «Слове о полку Игореве» есть явные отражения употребления этих орудий, названия которых приведены в персидской терминологии. Приведем два места: «О, далече зайде сокол, птиць бья к морю, а Игоревы пльку не кресити. За ним кликну Карна и Жля, поскочи по русской земли смагу мычючи в пламяне розе»[30].
В другом месте: «Ты бо можеши посуху живыми шереширы стреляти удалыми сыны Глебовы»[31].
На эти примечательные места обратил в свое время внимание тюрколог И. Мелиоранский[32]. По мнению И. Мелиоранского, «шерешир» есть персидское «тир-и-черх», что значит стрела или снаряд — черха, причем под последним в персидском языке понимают луки-самострелы, о которых и упоминает приведенный отрывок из Ипатьевской летописи под 1184 г. Под «смагой» П. Мелиоранский подразумевает нефть, а под «пламенным рогом» — русский синоним слова «шерешир»[33].
Нет никакого сомнения, что мастерами, умеющими обращаться с перечисленными машинами, были мусульманские выходцы из Хорезма или Кавказа, откуда — из Баку — и поступала нефть. О мусульманине-выходце определенно говорит и летопись: «бяше бо обрел мужа такового бесурманина, иже стреляше живым огньмь». Насколько этот своеобразный вид восточной феодальной «артиллерии» был распространен на Востоке, видно из того факта, что почти все источники домонгольского и монгольского времени, как персидские, так и арабские, описывая осады городов, упоминают об употреблении машин, стреляющих огнем[34].
Вместе с торговлей в города Поволжья с Востока проникал и ислам. Известно, что уже в X в. Булгар был по преимуществу мусульманский город, а что касается Итиля,[35] то в нем, по указанию Ибн-Хаукаля, арабского географа X в., было тридцать мечетей. Направляясь в Монголию, проезжая Поволжье в середине XIII в., В. Рубрук сказал про Булгар: «И я удивляюсь, какой дьявол занес сюда закон Магомета»[36]. Увы, В. Рубрук не знал истории Поволжья, в противном случае он не задал бы подобного вопроса. Исламизация городских поселений Поволжья, особенно таких крупных центров, как Булгар и Итиль (потом Саксин), — дело рук тех купцов и ремесленников, которые в большом количестве приезжали и даже переселялись в Поволжье, а не только официального посольства халифа Муктадира к царю Болгар в 921–922 гг.[37]
Поволжье, а вместе с ним и половецкая кочевая степь вели почти не прекращавшуюся торговлю с русскими княжествами, лежавшими по бассейну как Днепра и его притоков, так и Оки. Не только из Болгар, но и из Рязани и Днепровских земель шел в степи и в Нижнее Поволжье хлеб, а вместе с ним и лен, на который был большой спрос как в Средней Азии, так и на Кавказе и в Иране. Согласно арабской и персидской географической литературе, рынок Дербента в X в., т. е. еще в хазарский период, был известен как центр продажи рабов,[38] поступавших из Восточной Европы, и славился как рынок русского льна.
32
Турецкие элементы в языке «Слова о полку Игореве». ИОРЯС Акад. Наук, т. VII, стр. 296–301; ЗВО, XIV, стр. XXII.
33
См. мою статью: Рассказ Ибн-ал-Биби о походе малоазийских турок на Судак, половцев и русских в начале XIII в. Визант. Врем. Акад. Наук СССР, т. XXV, стр. 59.