Особенно наглядно застойность проявилась во время правления Менгу-Тимура (1266–1280 гг.), Тудаменгу (1280–1287 гг.) и Тулабуги (1287–1290 гг.). Менгу-Тимур стал первым золотоордынским ханом, поместившим на монетах свое имя, что окончательно подтвердило суверенное положение Джучидов по отношению к метрополии. Из других событий его правления нужно отметить проведение в 1277 г. похода на Кавказ для взятия ясского города Дедякова. По требованию хана вместе с золотоордынскими войсками в этой кампании принял участие и отряд русских воинов. Посылка ратных сил русскими князьями в ханские войска являлась одной из форм проявления монгольского ига. Этот поход свидетельствует и о том, что горцы еще длительное время после образования Золотой Орды оставались свободными, доставляя монголам достаточно беспокойства.
На протяжении правления Менгу-Тимура, Тудаменгу и Тулабуги на фоне довольно частых грабительских походов во владения ближних и дальних соседей (Русь, Литва, Польша, Венгрия) и постоянно тлевшей борьбы с Хулагуидами, продолжалось медленное, но неуклонное развитие городской жизни. Полное невнимание к градостроительству со стороны правителей уже не могло остановить начавшегося процесса, поскольку на него сильное непосредственное влияние оказывало развитие ремесла и торговли. Именно в этот период в Крыму и на Кавказском побережье появляются и растут итальянские города-колонии и фактории, заметно стимулировавшие не только местную торговлю, но и различные промыслы и ремесло. По сравнению с городами степь выглядела архаичной и консервативной. Жившие здесь феодалы считали себя хранителями истинно монгольских традиций, восходящих ко времени Чингисхана. Они являлись мощной военной и политической силой, не считаться с которой не могли даже сидевшие на сарайском престоле ханы. Именно с такими феодалами и их устремлениями связаны три крупнейших политических кризиса Золотой Орды, отражавших ее внутренние противоречия и заметно сказавшихся на всей истории государства.
Первый из этих кризисов начал проявляться сразу же после 14-летнего правления Менгу-Тимура, которое чисто внешне проходило довольно спокойно. Но дальнейшее развитие событий показало, что в недрах государства созрела мощная сила, не боявшаяся открыто противостоять центральной власти. Олицетворял эту силу один из крупнейших феодалов, Джучид по происхождению, Ногай. Еще во времена Бату и Берке он занимал пост беклярибека, второй по важности в государстве. В качестве командующего армией Ногай участвовал в столкновениях с Хулагуидами в Азербайджане, где был ранен и лишился одного глаза. Вскоре после этого он удалился в свой улус, располагавшийся в Пруто-Днестровском междуречье, на территории современной Молдавии. Путем завоеваний ему удалось значительно расширить владения на запад вдоль левого берега Дуная до венгерской крепости Турну-Северин.
Это был хитрый и изворотливый политик, не только расширивший свою территорию, но и укрепивший личные международные связи. Для этого он женился на побочной дочери византийского императора Михаила Палеолога Ефросинье. Породнившись с христианским государем, Ногай направил послание султану Египта с извещением о принятии ислама. В то же самое время он усиленно поддерживал слухи о своем ревностном отношении к заветам Чингисхана и соблюдении всех древних монгольских обычаев, что якобы завещал ему Бату.
Внутригосударственная политика Ногая во всех его действиях была устремлена к отделению собственного улуса от Золотой Орды к созданию суверенного ханства. Не устраивавшие его ханы Тудаменгу и Тулабуга были свергнуты один за другим, а на сарайский престол в 1290 г. возведен Токта. Поначалу новый правитель, обязанный своей властью Ногаю, во всем следовал советам и всемерно поддерживал всесильного временщика. К этому времени Ногай настолько уверовал в свою мощь, что начал самоуправно распоряжаться делами в некоторых русских княжествах. В результате дошло до того, что русские летописи начали называть его «царем», т. е. титулом хана Золотой Орды.