В середине XIII в. «принятие Берке-ханом ислама вызвано было, по-видимому, политическими соображениями, — пишут Б. Д. Греков и А. Ю. Якубовский. — С одной стороны, связь Золотой Орды с Булгаром, с ремесленно-торговыми и культурными городами Средней Азии, откуда в оба Сарая Сарай Бату и Сарай Берке приезжали ремесленники, купцы, художники, ученые и разнообразные представители тогдашней феодально-мусульманской интеллигенции, с другой настойчивые предложения мамлюкского Египта, дружба с которым была так выгодна Золотой Орде, принять ислам, несомненно, ставили золотоордынских ханов в положение покровительства политике исламизации страны. Однако сколько Берке хан ни старался углубить исламизацию, последняя при нем захватила только верхние слои господствующего класса, да и то только те, которые были близки к ханскому двору» (Греков, Якубовский, с. 80). Лишь Узбек-хан в первой половине XIV в. сделал ислам государственной религией. Но и при нем, как утверждают те же авторы, мусульманами были в основном представители знати (Там же, с. 91).
Влияние Западной Европы после безуспешных попыток миссионеров распространить католичество осуществлялось через торговлю и колонизацию Крыма. Вот как об этом пишет Марк Крамаровский. «Интегрирование Черного моря в международную торговлю городских республик Италии в 1261 г. и стабилизация континентальных караванных путей в масштабах «Pax Mongolica» ввели Северное Причерноморье в систему качественно новых экономических и культурных отношений Востока и Запада. В реальной исторической жизни это означало, что тюркская степь, еще не успевшая освоить мощную волну инноваций, пришедших с монгольским вторжением, вынуждена была принять из Заморья, со стороны мусульманского Малоазийско-Ближневосточного и латинского Средиземноморского культурных миров, новый поток людей, товаров, монетных номиналов и идей, всего, что сопутствует созданию нового рынка. Его основное отличие от старого домонгольского внестихийная природа: новый рынок
провоцировался (выделено Крамаровским — Э.К.) новым централизованным феодальным государством… реальная власть в Крыму принадлежала Солхату, опиравшемуся не столько на воинскую мощь, сколько на силу монетного чекана. Рост торговли активизировал перераспределение «излишков», что, в свою очередь, способствовало становлению рынка: в семнадцати городах Дешт-и-Кыпчак, стремительно выросших в центры провинций, чеканится монета общегосударственного образца. В широтном измерении ареал джучидской монеты простерся от Пруто-Днестровского междуречья до берегов Орхона. Новая линия в материальной и духовной культуре, позволяющая рассматривать узкую прибрежную полосу Евразийского пояса степей и крымских предгорий в качестве особого экономического и культурно-исторического района, сложилась на базе торгово-ремесленных центров Юго-Восточного Крыма и Приазовья в период 2-ой половины XIII — начала XIV вв. По-существу речь идет о формировании одной из важнейших зон культурогенеза Золотой Орды, обладавшей собственной спецификой и динамикой развития на протяжении нескольких столетий. Здесь на почве смешанного этноса, где вместе с традиционными для Крыма и Приазовья населением жили малоазийские тюрки, иранцы, выходцы с Балкан, русские, армяне, грузины, евреи, византийские греки, генуэзцы, лигурийцы, венецианцы и выходцы из других областей Италии, каталонцы и пр., зарождается новая материальная и художественная культура поистине космополитического характера… Новая линия в материальной культуре характеризуется тесным переплетением джучидской тюркско-монгольской (городской и степной), греческой (византийской), сложными по составу армянской, крымско-малоазийской и латинской традициями ремесла» (Крамаровский, с. 38–40).