Если свести вместе то, что говорилось выше о Западной и Восточной Европе, выводы Ле Гоффа и Ключевского, то следует констатировать, что раннесредневековое неистовство, которое в Западной Европе в канун монгольского нашествия закончилось, на Руси продолжалось. Когда и как оно было бы прекращено на Руси, до какой степени должен был дойти ужас одичания и братского озлобления в среде русских правителей, свобода их от чувства родства и общественного долга, как долго было бы нормой их поведения родственное бесчувствие, изумлявшее завоевателей, когда, наконец, в опустошенном общественном сознании нашлось бы место не только инстинктам самосохранения и захвата, но и другим чувствам, когда прекратилось бы одичание? И последнее, если бы русские князья были предоставлены самим себе, разнесли бы они свою Русь, как был убежден Василий Ключевский на бессвязные, вечно враждующие между собой удельные лоскутья или же одумались бы, остановили процесс деградации нравов?
Ясно, что насилие князей над народом не могло быть бесконечным. Что рано или поздно введенные князьями аморальные нормы жизни закончили бы свое существование. Западной Европе на нормализацию общественных отношений потребовалось десять веков. Сколько Восточной? Мы не знаем, поскольку данная вероятность исторического развития не была реализована. Знаем только, что в Западной Европе нормализация общественных отношений была достигнута в результате внутренних процессов, а в Восточной в результате установления татарской власти.
Археологические раскопки подтверждают, что разрушенные монголами Волжская Булгария, «став провинцией Золотой Орды… очень скоро восстановила свой экономический потенциал, снова став житницей и «ремесленным цехом» обширного региона» (Казаков, с. 66), что уже к концу XIII века русские города возрождаются и в них находят следы интенсивной торговли со странами Востока (см., например. Новые исследования, с. 46–48). Относительно быстрое возрождение русских городов было связано, в частности, с тем, что от нашествия пострадали далеко не все из них. Арсений Насонов, исследовавший на данный предмет русские летописи, констатирует, что последние упоминают лишь 14 городов, взятые приступом и разграбленные, в том числе крупные Рязань, Владимир, остальные не были большими. (Отметим, кстати, что Киев обезлюдел еще до монгольского нашествия в результате кровавых княжеских междоусобиц. Не случайно политическая, экономическая и культурная жизнь Руси сосредоточилась на Северо-Востоке). «Ярославль, Ростов, Углич, Тверь и другие были сданы без боя и вследствие этого, согласно правилам монгольской войны, пощажены татарами: летопись, по крайней мере, ничего не говорит об их разгроме». «Воскресенская летопись говорит только о сопротивлении и разгроме Торжка и о сопротивлении Козельска, вслед за взятием которого последовало избиение его жителей». «Итак, именно Владимир, — утверждает Насонов, — был страшно обескровлен. Ни Ростов, ни Углич, ни Ярославль, ни Тверь, ни Кострома, ни Переяславль не подверглись, кажется, такому опустошению и разорению» (Насонов, с. 99–100, 218).
Что принесли с собой завоеватели, кроме всегдашней на первом этапе волны насилия?
«Термоядерный» взрыв
В отличие от нашествия гуннов, новые пришедшие в Европу кочевники не рассыпались со смертью своего полководца, но создали государство, не укладывающееся в тогдашние представления европейцев о мире: как уже упоминал, от Сарая до Каракорума, согласно Рубруку, было четыре месяца пути (Насонов, с. 215). Возникла мировая империя. Политико-административно была объединена монголами большая часть тогдашнего цивилизованного и полуцивилизованного мира Евразии, в границах много превосходящих античный Римский мир.
Это объединение означало не просто одномоментное резкое (в сотни раз!) увеличение обмена информацией, знаниями, генетическим фондом, накопленными дальневосточной, ближневосточной и европейской цивилизациями, но почти на столетие стабилизацию интенсивного, не исключено, предельно возможного при тогдашних средствах сообщения обмена. Данный феномен требует специального анализа, поскольку при первом взгляде он производит впечатление «термоядерного» информационного взрыва. Люди Европы получили возможность безопасно путешествовать по огромным пространствам Евразии и использовали эту возможность в политических и коммерческих целях. Они увидели столько нового, сколько столетиями не видели их многочисленные предки в совокупности.