Хан позволил себе ненадолго расслабиться позже, во время разговора с муллой Ибрагимом. Сидя на ковре, мулла то и дело прикладывался к освежающему кумысу и старался не пропустить ни слова из тихого шепота владыки.
- Впервые я познал женщину поздно, в шестнадцать лет, - говорил Берке, полулежа на низком ложе и пристально вглядываясь в узор ковра, словно пытался разглядеть в затейливых арабесках картины своей юности. - Робок был, думал, глупец, что это такие высшие существа. Только потом понял, что они не умнее кошки.
- Этим заблуждением Аллах хранил тебя от греха, о великий хан, - мгновенно отозвался мулла, заполняя паузу. - Коран не поощряет блуд.
- Тридцать лет. - продолжал Берке, не обращая внимания на слова муллы. - Их приводили ко мне каждые два дня, все время разных. Но помню я только одну.
Мулла вежливо приподнял брови, ожидая продолжения неожиданно откровенного рассказа.
- Ее привез мне в подарок персидский царь! Девушка смотрела на меня как подстреленная птица. - усмехнулся Берке. - Когда я овладел ею, от ужаса она потеряла
сознание. Я потом месяц не притрагивался к ней!
- Хан говорит об одной из своих жен? - уточнил на всякий случай мулла.
- Нет, - медленно ответил Берке. - Она не успела стать женой - умерла. Эта девушка на кобылице напомнила мне ее. Мне сорок шесть, а я все еще надеюсь.
Мулла понимающе кивнул:
- Эту девушку нужно найти. Я буду молиться, чтобы она помогла вернуть великому хану мужскую силу и родила долгожданного наследника!
Но пришла ночь и привела свои сны. Берке часто просыпался, и поэтому шатер во время ночного отдыха всегда был освещен.
В этот раз он проснулся от порыва ветра, который задул свечи. Хан резко приподнялся на постели и уставился на белое пятно, маячившее в отдалении. Постепенно неясный облик стал принимать знакомые очертания - это был Сартак, племянник Берке, в той самой белой рубашке. Но он же умер! Конечно, у него на шее мотается обрывок веревки, который остался с того дня, когда.
- Дядя Берке, когда мы покатаемся на лошадке? - раздался тихий детский голос. - Ты обещал покатать на лошадке, а вместо этого задушил меня.
Хан с ужасом увидел, как мальчик все ближе подходит к кровати, и отчаянно закричал.
Теперь он вскочил с ложа уже на самом деле и убедился, что шатер освещен, как обычно. Факелы тихо потрескивали на входе, и Берке показалось, что он видит в языках пламени кровавый отблеск.
Отослав охрану, которая с обнаженными мечами вбежала на крик, раздавшийся из святая святых - места, где спал властитель, Берке снова забылся сном. Убитый племянник сменился теперь в видениях мертвой возлюбленной, которая что-то шептала хану, но Берке не мог разобрать ни одного слова.
А утром в шатре появился слуга с хорошими вестями - он объявил, что Ногай привез великому хану то, что он велел. Берке почувствовал, как кровь приливает к его щекам, и приказал немедленно доставить к нему девушку.
Когда торжествующий Ногай ввел свою добычу к Берке, хан почувствовал, как у него начинает кружиться голова то ли от сходства девушки с его первой любовью, то ли от нахлынувшего гнева - пленница была вся в крови.
- Это дочь купца Карима, великий хан, - быстро проговорил Ногай. - Ее зовут Айжан. Карим и его сыновья так сопротивлялись, что пришлось убить их всех. А ее не могли оторвать от их тел, девушку никто пальцем не трогал.
Берке подошел к дрожащей Айжан и нежно погладил ее по щеке.
- Здравствуй, голубка, - проговорил он, стараясь унять дрожь в голосе. - Не бойся! Берке-хан никому не позволит тебя обидеть.
2
Княгиня Радмила смотрела из окна княжеского терема, как ее муж бился на мечах с дружинником. Если не знать, что это великий князь, то вряд ли можно было бы догадаться, что человек, одетый в простую рубаху, повелевает судьбами тысяч людей.
- Посмотри на него, - шепнула Радмила ключнице Стеше. - Ведь еще совсем юноша, время его не берет! Мне иногда кажется, что я ему в матери гожусь.
- Днем ты можешь быть ему кем угодно, - улыбнулась Стеша. - Главное, чтобы ночью.
- Думаешь, без тебя не знаю? - оборвала ее княгиня, внезапно помрачнев. - Только он в последнее время - нечастый гость на женской половине.
Тем временем Ярослав сделал удачный маневр и выбил меч из рук дружинника. Тренировка была закончена - и вовремя. Послышался топот копыт и людские голоса. Ворота открылись, и во двор въехали новгородцы - сын Ярослава, семнадцатилетний княжич Владимир, с воеводой и небольшим отрядом. Убранство гостей резко отличалось от простого наряда князя - все были разодеты в пух и прах, а Владимир роскошнее всех - волчья шуба,