- Удельные князья чуть что, за помощью во Владимир бегут. А как своих молодцев в княжеское войско присылать - так тут они вроде как сами по себе.
- А сами молодцы чего хотят?
- Известно чего, - хмыкнул Еремей. - Лежать на печи, есть калачи.
- Значит, надо им объяснить, что служба в княжеском войске слаще, чем калач!
- Так чем слаще-то, кормилец? - спросил Еремей.
- Ну, во-первых, жалование, конь хороший. И главное - воля, Еремей! Воля вольная! -глаза князя вдохновенно сверкали. В этот момент он смог бы убедить любого. - Что дома их ждет? Дома жизнь наперед расписана. А тут, если повезет, можно подвиг совершить, мир увидеть. Девки опять же дружинников любят.
- Это хороший довод, - усмехнулся Еремей.
- Надо только пораньше их от дома отзывать, а то к шестнадцати годам уж и жена на шее висит, и дети по углам плачут, и хозяйство заведено. Какая уж тут воля.
Раздался топот, и в залу вбежал дружинник.
- Батюшка-князь, к тебе гонец из Рязани!
- Зови, - велел Ярослав.
Появившийся вестник бросился в ноги князю:
- Великий князь! Дошло до нас, что татары к нам едут. Посольство от хана Берке.
- Кто именно едет? - помрачнел Ярослав. - Неужто сам хан?
- Хан-военачальник Менгу-Темир, племянник Берке.
- Зачем они опять? - нахмурился и Еремей. - Недавно ж дань уплатили.
- Надеюсь, не за тем, о чем я думаю, - загадочно проговорил князь.
В этот день приехала еще одна делегация - посольство из Суздаля. Все было как обычно: суета прибытия, конюхи, девки, снующие с напитками к спешившимся всадникам, прислужники, помогающие перенести тюки с вещами.
Радмила и Ярослав ждали на крыльце, когда к ним подойдет брат князя Борис со своей женой Устиньей. Радмила с интересом разглядывала ее - в ладно скроенном сарафане, красивых сапогах, Устинья выигрышно смотрелась на фоне Радмилы, несмотря на все ухищрения жены Ярослава.
- И как она умудряется? - шепнула княгиня Стеше.
- Голь на выдумки хитра, - буркнула ключница.
- Здравствуй, брат! - Ярослав обнял Бориса. - Спасибо, что приехал так скоро, дело важное.
Устинья с коротким поклоном поцеловала Ярославу руку, тот тоже обнял ее и расцеловал в обе щеки.
- Уже тридцатый год пошел, а все как девка! - воскликнул он.
- Здравствуй, князь! Ты тоже все молодеешь, - кротко ответила Устинья. - И груз забот тебя не гнет, не ломает.
- Гнет, милая. А сломать меня нельзя - я железный!
Ярослав подмигнул Борису, но тот даже не нашел в себе сил улыбнуться.
- Что-то ты, золовушка, все худеешь да бледнеешь? - ласково спросила княгиня. -Болела чем или князь тебя совсем не кормит?
- Кормит, да я сама не ем, - ответила гостья. - Зато ты, матушка, пополнела, порумянела - сразу видно, у мужа, как у Христа за пазухой.
Большей обиды было трудно себе представить, но княгиня не подала виду.
- Ну, идемте в дом, - пригласил князь - Тебя, братка, сразу забираю, мы там, в зале, уже шестой час совещаемся.
На княжеском совете присутствовали бояре и удельные князья. Все взмокли, раскраснелись - спорили не на шутку.
- Татары четыре года назад половину сел под Новгородом пожгли, кучу народу поубивали или в рабство поугоняли, - гнул свою линию Владимир. - Я кузнеца толкового три месяца не мог найти - мужиков в округе осталось три калеки. Чего мы еще боимся?! Чего дожидаемся?! С чем бы ни ехал нехристь этот - жечь его и его чертей каленым железом!
- Дело говоришь, князь! - поддерживали новгородцы.
- Да что ты такое молвишь, Владимир Ярославович?! - возражал Еремей. - Ты верно сказал: мужиков поугоняли. Да холера была, голодный год, войско наше поредело. Кого в бой поведем: детей да баб?
- Может быть, ханский посланник едет с миром? - предположил митрополит Филарет.
- Не думаю, отче, что с миром, - возразил Ярослав. - До меня дошли слухи, что иранский хан Хулагу собирает войско. Все знают, как обошелся с ним Берке. Хулагу сейчас силен и влиятелен - самое время мстить.
- А мы-то тут причем? - удивился тверичанин Федор.
- Совсем ты, дядька, поглупел в своей Твери. Люди ему нужны, пополнение. Так что скоро у нас и баб с дитями не останется. Что думаешь, воевода?
- Надо дать, - сказал Еремей. - Нет у нас сил для войны! Тем более с татарами.
Начался ропот.
- Бить! Бить их надо, князь! - кричали новгородцы.
- Что думаешь, брат Борис? - теперь обратился Ярослав к гостю.
- Так с наскока и не скажешь, - неуверенно начал тот. - Дай ночь подумать.