- Он голову под подолом у жены оставил, - съязвил Федор. - Заглянет туда и утром расскажет нам, что делать.
Загрохотал смех. Ярослав жестом велел всем умолкнуть, но сам не мог сдержать улыбки.
Борис не стерпел насмешки, смахнул со стола поданный ему поднос с холодным мясом и выскочил из зала в ярости.
- Обидчивый, как баба, - нахмурился князь. - Сходите за ним, верните, скажите, что я
князя Федора попросил при всех извиниться.
- А что дядьке за правду извиняться? - удивился Владимир. - Все знают, что у него женка.
- Помолчи, щенок! - рассвирепел Ярослав и повернулся к Федору. - А ты мне тут воду не мути! Сейчас мы все, как пальцы в кулаке, - вместе должны держаться.
Пока шло совещание, к княжескому терему приближалось посольство из Орды. Русичи толпились по обеим сторонам улицы, обсуждая всадников. Первыми ехали Менгу на вороном жеребце и его нукеры. В красивом крытом шатре, который несли восемь огромных, полуголых носильщиков-рабов, сидели девушки - «подарки» от ордынцев. Народ перешептывался, разглядывая лысых, невозмутимых евнухов с серьгами в ушах, загорелых дочерна рабов в грязных чалмах, нукеров в легких, сияющих доспехах на коротконогих, крепких лошадях. Сам Менгу, с черными бровями вразлет, с красивой белозубой улыбкой, безупречной осанкой и темными, как колодцы, глазами, вызывал у баб и девок смешки, и полуобморочный восторг. Некоторые мужики сплевывали, с ненавистью глядя на ордынцев.
«Хорош», - отметила про себя Радмила, пристально рассматривая Менгу.
Тот спешился и подошел приветствовать князя.
- Здравствуй, хан! - ответил ему Ярослав. - Добро пожаловать во Владимир.
- По русскому обычаю отведай хлеб-соль, досточтимый хан, - поклонилась ему Радмила.
Посторонившись, она пропустила вперед сияющую красотой и юностью девушку. Та, зардевшись, с поясным поклоном протянула Менгу каравай с солонкой посередине, поправляя висевший на плече рушник.
- Не побрезгуй, батюшка.
- Только каравай можно попробовать? Или девушку тоже? - пошутил Менгу.
- Если посватаешься - забирай! У нас с этим строго, - ответил Ярослав.
- Тогда только каравай, - улыбнулся хан. - Я еще не готов жениться.
Где гости - там и пир. А этот день был богатым на гостей. Ярослав воспользовался случаем собрать всех вместе - и родичей, и ордынцев, ведь за трапезой неминуемо должно было последовать продолжение переговоров, но уже в более свободной обстановке. Иногда самое важное решалось именно за пиршественным столом, а не в зале приема делегаций.
Менгу восседал вместе со знатными вельможами и родственниками князя. Хан заметил, что его обслуживает та самая девушка, которая поднесла каравай. Менгу с удовольствием поглядывал на нее, и девушка притворно смущалась.
- Мы на рожон не лезем, защищаем свое, - тем временем говорил гостю князь Ярослав. - Так что для нас главное - доспехи надежные, удобная рубаха, чтоб стрелять сподручнее было и смолу лить, да стены крепкие.
- Лукавишь, князь, - качал головой Менгу. - Не верю, чтобы великий русский правитель не мыслил о завоевании других народов.
- Я о своем народе думаю, мне и дома хорошо...
- А я бы поучился у монголов их военному искусству, - вдруг произнес захмелевший Владимир.
- Если великий князь отпустит в Орду юного князя, мы с удовольствием обучим его всему, что знаем сами.
- Да я бы рад, только вот Новгород оставить не на кого, - быстро ответил Владимир.
- Я думаю, досточтимый хан, сила Орды в том, что у великого хана нет незаменимых людей, - веско сказал Ярослав.
Владимир бросил на отца гневный взгляд и закусил губу.
- Если бы у великого хана был сын - он был бы незаменимым, - хитро ответил Менгу.
- А если бы сыновей было двое? - неожиданно проговорила Радмила.
За столом повисла тягостная пауза. Радмила под гневным взглядом мужа стихла, проклиная себя за болтливость.
- Я думаю, пока у великого хана есть рядом мудрейший хан Менгу, он не слишком сожалеет о том, что бог не дал ему сыновей, - решила сгладить неловкость Устинья, поймав благодарный взгляд князя.
Пока вносили новую перемену блюд, Менгу что-то тихо спросил у своего человека.
- Жена брата Ярослава, княгиня Устинья, - прошептал тот.
- Надеюсь, досточтимого хана не оскорбляет присутствие за столом женщин? -спросила Радмила.
- Ваше общество, луноликая княгиня, доставляет мне несказанную радость, - речь Менгу становилась все более витиеватой, казалось, он что -то замышляет и старается скрыть свои намерения в ловком плетении словес.
- У нас тоже все не так вольно, как вам кажется, - продолжала Радмила. - В обычные дни мы, женщины, тоже едим на своей половине.