– Да, – коротко ответил Тимур.
Затем он внимательным взглядом прошелся по моему лицу. Заметив мою тоску, он наклонил ко мне свое лицо, заглядывая в глаза и говоря:
– Я приеду попрощаться, Камила.
Я вздрогнула от его обещания, но не стала ничего говорить ему и уточнять, когда именно Тимур приедет попрощаться. Быть может, к этому времени тот забудет меня? Но что-то внутри подсказывало – это невозможно. «Уже – слишком поздно».
Он, слава Богу, не стал целовать меня на прощание. И я, не теряя ни минуты, поспешила домой. Лишь закрыв дверь в квартире, я поняла, что весь путь до дома улыбалась. Я глянула на свое отражение – глаза лихорадочно блестят, щеки раскраснелись, а губы, кажется, припухли от поцелуя Тимура. Я потрясенно смотрела на себя. Боже мой, я почти влюбилась. Глупая девчонка.
Я отпрянула от зеркала, внимательно оглядывая прихожую – нет ли маминой обуви – не пришла ли мама уже домой? Если она увидит меня сейчас в таком состоянии…
Но нет, она еще не была дома. Я спешно разделась и побежала в ванную комнату. Теплый душ должен был меня успокоить. Я стояла под потоками ласковой воды, прокручивая снова и снова мое первое свидание с Тимуром. Его взгляд до сих пор стоял у меня перед глазами. Мои губы все еще помнили его поцелуй. А ладонь, на которой он чертил своими пальцами линии, горела странной истомой. Я сделала воду посильнее и вылила на себя четверть геля для душа. Нежный кокосовый аромат разнесся по ванной комнате. Я простояла так, под потоками воды, около 15 минут. Наконец, переживания стали покидать меня, а взамен им пришла приятная усталость. К тому моменту, когда мама вернулась, я выглядела абсолютно спокойной. Я расцеловала ее, выпила с ней по чашечке травяного чая, беседуя о торжестве, на котором она была, а затем, зевая, отправилась спать. Стоило только моей голове коснуться подушки, как я тут же погрузилась в сон.
Весенние каникулы закончились, наступил апрель – невероятно теплый, что в первых числах мы все распрощались с весенними куртками и шапками. Я продолжала готовиться к экзаменам, подойдя к этому со всей присущей мне ответственностью. До позднего вечера я штудировала книги, свои записи, переписывала все на отдельные листы – так мне легче всего удавалось запомнить, закрепить знания. А еще, это был способ не думать о Тимуре. Но, признаться, это было непросто. Наверное, я была ужасным человеком, раз снова хотела увидеться с ним, раз получала удовольствие, вспоминая о нашем странном свидании. Слишком наивная.
Мои подруги, мои дорогие Настя и Катя не догадывались о моей тайне. Им, вероятно, и в голову не могло прийти, что я – хорошая девочка, дочка учительницы, подарила свой первый настоящий поцелуй (поцелуй в 14 не в счет) бандиту. Сперва, я хотела рассказать подругам об этом, но затем поняла – не стоит, по ряду причин: слишком лично, слишком опасно для них, и вряд ли они поймут меня. Вряд ли кто-то из них поддержал бы меня, и я понимала их – ведь я ступила на острие ножа, рискуя своей честью и жизнью.
Ну а маме, маме я тем более не стала ничего рассказывать. Я считала себя достаточно взрослой, чтобы отвечать за свои решения. Ведь дело было не только в возрасте, но и в числе испытаний, что выпало на мою душу. Мне было 17, но я знала значительно больше, чем мои сверстники – о потерях, предательстве, о том, как ухаживать за тяжелобольными, знала, что это такое, когда из еды – всего лишь дешевые макароны и репчатый лук, знала, каково это, брать себя в руки, сжимать челюсти от боли и страха, от унижения, от осознания собственной слабости, и при этом иметь мужество не ныть, не скулить, не манипулировать суицидом. Если здесь я была взрослой, то почему бы мне не быть взрослой, не взять ответственность за отношения с Тимуром?
Боже мой, кажется, я стала адвокатом для бандита. Что же я творю?…
Дни потянулись друг за другом, они были так похожи – в будни: школа и подготовка к экзаменам, в выходные: уборка, готовка, снова уроки и штудирование материала. Я уставала от всей этой безумной зубрежки, от этого давления учителей. Все превратилось в одно большое напряжение, и все, что я хотела – скорее сдать этот ненавистный ЕГЭ, забрать аттестат и хотя бы пару недель отдохнуть, не переживая больше о результатах экзамена, о том, справлюсь ли я, смогу ли поступить на исторический. Меня даже перестало волновать, какое будет у меня платье на выпускной. Я слишком устала, чтобы думать об этом.
Прошли майские праздники, было тринадцатое число, когда я отправилась после школы с подругами в городскую библиотеку – как и всегда, экзамены требовали тщательнейшей подготовки. По пути туда я и Настя выслушивали очередную историю Кати, в которой она рассказывала о своем новом парне – тот был ди-джеем на местном радио, этакая знаменитость. Удивительно, где моя рыжеволосая подруга самое главное, когда, успевала знакомиться?