Глава 10. Тайны в доме фениксов
Дубовая дверь отворилась, и Руми замерла. Пять служанок расчесывали распущенные волосы императрицы драконов. Она восседала в центре действа на большой атласной подушке. Концы длинных черных прядей ложились кольцами, едва служанка их отпускала, чтобы подняться выше, к корням. Гребни сияли россыпью драгоценных камней.
Несколько секунд Руми завороженно наблюдала за ритуалом, пока на неё не посмотрела дюжина глаз-самоцветов. Императрица подняла руку, и широкий рукав спал до локтя. Завозившаяся прислуга промолчала, хотя появлением Руми была недовольна.
— Госпожа Сингардилион, прошу простить меня за неподобающий вид. Я была не готова к вашему приходу в такой поздний час, — сказала императрица и жестом предложила сесть рядом.
— Ваше высочество, вы меня простите. Я просто ошиблась коридором, — Руми попятилась.
— Может, вас привела сюда судьба, как тогда, мне на помощь. Слуги! Принесите рубиновые гребни, — приказала императрица спокойным, но уверенным тоном.
Пришлось подчиниться. Руми отложила спицу в сторону, поймав многозначительные взгляды, и опустилась на колени перед правительницей драконов. Две служанки принесли драгоценные гребни, распустили рыжую косу и начали ухаживать за локонами Руми.
Некоторое время ритуал расчесывания проходил в полной тишине. Драконессам явно не нравилось работать с непривычными для них волосами феникса, но приказ выполняли покорно. Руми странно было осознавать, что так императрица выражает свою симпатию. Служанки перевязали концы и середины прядей госпожи белыми лентами. То же проделали с волосами Руми, только у неё получилось два хвоста, а не пять. После всем велели удалиться. Пожелав императрице спокойной ночи, служанки положили по бусине из своих причёсок возле спицы, хлопнули в ладоши, и через мгновение спица оказалась внутри стеклянного шара. Руми отрешенно наблюдала за драконьим колдовством. Здесь ей не доверяли настолько, что ожидали попытки убийства. Едва она остались наедине с императрицей, последняя произнесла:
— Не принимайте на себя, госпожа Сингардилион. Таковы порядки в нашей стране.
— Хорошо, ваше высочество, — ответила Руми, глядя на утончённый лик правительницы, освещенный мягким светом светлячковых ламп.
Сложно было решить, кто прекраснее: императрица драконов или царевна Диларам. Превосходит ли цветущая ипомея белый шиповник? Вряд ли. Каждый выбирать для себя, кому отдать первенство, но душа Руми больше тяготела к красоте фениксов.
— Я вижу на вашем лице боль. Что причиняет вам страдания? — спросила императрица, не сводя с собеседницы глаз.
— Простите, ваше высочество, не могу сказать. Не могу, не почтите за дерзость, обнажить свои раны, — ответила Руми, не представляя, как её ещё могут наказать, если правительница всё же обидится на отказ.
— Не доверяете мне? — вздохнула императрица. — Ждете, что я использую вашу искренность против вас? Мы сейчас с вами не на равных, госпожа Сингардилион. Ведь вам известна моя боль.
Руми хотела уточнить, но по одному взгляду императрицы поняла, что имеется в виду.
— На то не было моей воли, ваше высочество.
— Если ещё опасаетесь, что я могу ранить вас, то я дам возможность вооружиться лучше. Ведома ли вам моя история?
— О чём говорили голоса Скверны, мне неизвестно, ваше высочество. Я не считаю нужным вызнавать такие подробности, — Руми очень надеялась, что императрица не решится открыть муки своей души. Не готова была к такому бремени.
— Напрасно. У наших государств непростые отношения. Знание слабостей правительницы может пригодиться, но мне приятно слышать, что вы не ищете грязи. Это признак аристократа больший, чем богатство и титул, — сказала императрица, после чего воцарилась долгая пауза.
Дав Руми время морально подготовиться, правительница начала рассказ:
— Я незнатного рода, но, благодаря своей драгоценной броне получила всё, что могла получить женщина в обществе драконов. Я была красива, воспитана, образована — этого оказалось достаточно, чтобы моей руки попросил Рэн Джун, первый советник Люрайи Гории. Выйти замуж за дракона такого высокого положения считалось за великое счастье. Омрачилось оно тем, что я не могла родить ребенка. Шли долгие годы, но в нашем доме так и не зазвучал детский смех. Супруг любил меня и боготворил, и всё же я видела, как он смотрит на отвергнутых им дам, которые радостно растили сыновей и дочерей. Перводемон Корсун убил Рэн Джуна вместе с его господином и императрицей. Император несказанно горевал и необдуманно женился на бесплодной вдовице. Страшно понимать, что принцессу Мэйджину лишат возможности иметь детей.
— Вам не следует так говорить, — наконец вставила слово Руми. — Это решение вашего супруга.
— В прежние времена наши народы жили без тяготящих брачных союзов. Я не думаю, госпожа Сингардилион, что одна так считаю. Если помолвка принцессы Мэйджины и царевича Симериона не состоится, то за него выдадут вас. Царь фениксов во всем царстве не найдет ему более именитой родом и делами пары, и сам царевич будет не против, — сказала императрица и замолчала. Видимо, теперь ожидала подтверждения, что верно обнаружила причину страданий Руми.
— Ошибаетесь, ваше высочество. Отмена царской помолвки — не мой интерес. Если вы считаете, что этот брак вреден для принцессы, то в ваших силах её защитить.
— Если бы я могла, — вздохнула императрица, — у меня нет силы духа императрицы Джин-Ти, матери Мэйджины. Ты видела, насколько я слаба. Лишь на любви императора держится моё влияние, и кроме неё мне нечего терять.
— Если хотите честности, то я скажу: ваш супруг желал наказать меня за слова, а царь фениксов исполнил его желание. Та спица, что в шаре, держала заколку с крупным изумрудом — моё единственное наследство и память о женщине, которая меня растила. Родной спицей я пыталась ранить перводемона Аймери. Теперь у меня нет ничего, а у вас есть любовь императора. Я не знаю, лишитесь ли вы её, если поговорите с ним ещё раз, но знаю, что увидите несчастную принцессу Мэйджину.
— Теперь вы ошибаетесь, госпожа Сингардилион. У вас есть много больше, чем у других. Настоящая смелость быть собой, защищать то, что дорого сердцу. Друзья, готовые прийти на помощь в трудную минуту. Любовь царевича Симериона.
— Симерион меня не любит. Он причинил мне боль. Жизнь во дворце не для меня, я здесь лишь день, но мне уже не нравится, — ответила Руми, подавляя злобу.
— Не судите поспешно. Я поговорю с императором о вас. После пережитых испытаний вы не заслуживаете пребывать в унынии.
Императрица посмотрела на круглое зеркало в золочёной раме, висящее на стене, словно пыталась найти в нём ответы. Руми молчала и ожидала продолжения разговора.
— Будь за моей внешностью хоть капля вашей смелости… но только красотою я ценна, и она едва не стоила мне жизни. Вам нужно отдыхать, госпожа Сингардилион. Ваши покои должны быть в другом крыле, — императрица отвела взгляд от зеркала.
— Спасибо, ваше сапфировое высочество, что поддержали меня. Я нуждалась в этом. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Руми Сингардилион. Если сможете быть с царевичем Симерионом — не отказывайте себе.
Императрица хлопнула в ладоши, и стеклянный шар рассыпался на тысячи мелких бусин. Подобрав спицу и поклонившись, Руми удалилась. Со стены она сняла одну из светлячковых ламп и отправилась искать свою комнату. Возле тронного зала услышала шаги и голос Ханума. Купец спешил, подобрав полы длинного пестрого халата, а за ним медленно шли сонные тигры.
— Где ты бродишь?! Я себе места не находил! Думал уже, что драконий император убедил царя запрятать тебя в тюрьму! Только не говори, что была в покоях Симериона! — злобно кряхтел он, оглядываясь.