Федотыч разделся, потушил лампу и лег в постель. Сергей ушел на чердак, заваленный свежим сеном. Он укрылся теплой шубой и тотчас же крепко уснул.
Проснулся мальчик от громкого разговора у двери.
— Откуда бредешь? — спрашивал дед.
— Издалека, — со вздохом ответил незнакомый голос. — От немца ушел. Хочу пока обосноваться в Сибири.
— Что ж, места у нас для добрых людей хватит, — согласился Федотыч.
Сергей посмотрел в щель крыши. У избушки стоял коренастый мужчина в брезентовой куртке и высоких приискательских сапогах. Бородка, подстриженная клинышком, была тронута сединой, над переносьем залегли глубокие складки, придававшие лицу смелый и решительный вид.
— Заходи, — пригласил дед незнакомца. — Отдохни с дороги.
— Спасибо, — ответил прохожий. — Устал я не очень, а вот есть хочу.
Когда Сергей спустился с чердака, дед хлопотал у самовара, стараясь раздуть его сапогом. Затем он достал из подполья колбасу, масло и мед.
За чаем разговор зашел о войне.
— Лютуют немцы, — дрогнувшим голосом произнес незнакомец. — Измываются над русским народом. Режут, насилуют, грабят... У меня жену расстреляли, дочь угнали в неметчину, а у малого сына, как вампиры, кровь высосали...
Он стукнул кулаком по столу.
— Не будет пощады бандитам! Станут ползать на коленях, целовать наши сапоги, но прощенья не вымолят!
Незнакомец вдруг умолк. Медленно допил он стакан чаю и, подвигая его к самовару, заговорил уже более спокойно:
— Помогать надо фронту. Всеми силами помогать. Вот скажем — золото. Слышал я в дороге, что раньше у вас тут прииски знаменитые были, а теперь заглохли. Это — плохо. Развивать надо прииски. Золото — сильное оружие.
— Выработались старые места, — заметил дед.
— А на этом... как его... на Улуе? Тоже выработались?
— На Улуе? — поспешно переспросил Сергей.
— Кажется так называли мне один ручей.
— У нас такого нет, — пожал плечами Федотыч.
— Нет? Значит, перепутал я название.
Незнакомец опрокинул стакан вверх дном и вылез из-за стола.
— Раздевайтесь, полежите, — предложил Федотыч. — А мы с внуком пойдем поработаем.
Прохожий снял куртку и сапоги, лег на кровать. Иван Федотыч и Сергей пошли на пасеку.
— Слышал?.. — толкнул дед внука локтем, отойдя от избушки.
— Слышал... От кого он узнал про Улуй?
Федотыч многозначительно поднял палец и прошептал:
— Тут что-то не так. Подозрительный человек!
— Не шпион ли?.. — испуганно сказал Сергей.
Дед ничего не ответил. Он остановился у омшанника, что-то напряженно обдумывая. И вдруг встрепенулся:
— А письмо! Вот ротозей!..
— Какое письмо? — не понял мальчик.
— Увачану! Ведь я написал обо всем, да и оставил на столе. А этот... что если он прочтет?
Сергей бросился в избушку. С разбегу он широко распахнул дверь и первое, что увидел — это лежащую на столе четвертушку бумаги, исписанную неровным старческим почерком:
«Дорогой друг Увачан! Давненько мы с тобой не видывались и теперь пришла нужда обязательно встретиться. А дело вот какое: на-днях я случайно узнал, что золотой „карман“ Баева находится возле какого-то Улуя. Что это за Улуй? Не дойти ли нам до него? Только уговор: насчет этого пока — ни слова».
— Цело! — облегченно вздохнул Сергей и, пряча письмо в карман, посмотрел на постель.
Там никого не было. Незнакомец исчез.
ГЛАВА V
Кража из почтового ящика
Бабка Марья принесла на пасеку молоко. Она поставила кувшин в прохладное подполье, затем окинула критическим взглядом избушку и тяжело вздохнула.
— И когда успели грязи натащить? Позавчера все вымыла, выскоблила, а сегодня — опять что в хлеву...
— Ну не ворчи, — виновато отозвался Иван Федотыч. — Уберем. Расскажи лучше, какие новости в деревне.
— А никаких, — ответила бабка, орудуя веником. — Разве только с почтовым ящиком... Взломал его какой-то хулиган сегодня ночью. Письма среди улицы нашли.
Дед и внук переглянулись.
— Ты когда бросил в ящик письмо Увачану? — спросил Иван Федотыч.
— Часа в четыре.
— А когда вынимают письма?
— Около четырех.
— Как же узнать, ушло наше письмо с кольцевиком или осталось в ящике на ночь?
Сергей задумался. Потом сказал коротко:
— Узнаю!
Одел кепку и вышел за дверь.
Мальчик направился по лесной дороге в деревню. С каждым шагом им все больше овладевало беспокойство. Кому потребовались письма из почтового ящика? Было ли это простое хулиганство или тут крылось что-то другое? Не глупо ли сделали они с дедом, отправляя свое письмо по почте?