— Хотя на пушках!
Так закончилось их знакомство. Они разошлись в разные стороны. Рейнталь, кляня час встречи. Путин, посвистывая от удовольствия.
10
Ссора жениха с Путиным произвела удручающее впечатление на Дину. Она даже расхворалась, и три дня просидела дома. Заходил Путин, выслушал порцию упреков и, как ни старался, не мог успокоить Дину. Главный виновник Рейнталь, она согласна, его тон с первой фразы был некорректен. Но и в поведении Путина чувствовались вызывающие нотки. Предстоящая дуэль волновала Дину. Если к жениху и не было серьезного чувства, все же создалась привычка, а замужество устраняло лишения необеспеченного одиночества. Разбираясь в отношениях к Путину, Дина должна была сознаться, что тревога за исход дуэли в большей степени касается именно его. В этом вопросе Рейнталь отходил на второй план. Вообще, с появлением Путина, фигура жениха как-то блекла в представлении Дины. Некоторые несимпатичные черты его характера, на которых она раньше не останавливалась, поверхностно принимая их как неизбежный минус, теперь ярче освещались в ее сознании. Даже в наружности Рейнталя стала разбираться придирчивей, взвешивая мельчайшие подробности. Все, к чему прежде относилась она равнодушно, теперь получало в ее глазах особое значение. Человек, с которым Дина была готова связать свою жизнь, расценивался ею по новым ставкам.
Он был очень холодно встречен Диной, когда на другой день после ссоры явился к ней с докладом о назревшей дуэли.
— Удивляюсь, как вы, кадровый офицер, воспитанный в дисциплине чувств и поступков, могли допустить, выражаясь мягко, такую бестактность! Какая муха вас укусила, Виктор?
— Это произошло помимо моей воли.
— Без всякого повода со стороны Путина?
— Да. Достаточно было видеть его рядом с вами. Мною овладел инстинкт. Для нас обоих это знакомство было не из приятных.
— И вы, едва раскрыв рот, взяли неприязненный тон!
— Повторяю, это произошло подсознательно, Дина. Я не оправдываюсь, но и не сожалею о случившемся.
— Что же руководило вами, Виктор, ревность? Мне кажется, я не давала вам никаких оснований разыгрывать роль пламенного Отелло!
— Ревность? Быть может!
— Непохоже на вас, всегда рассудительного, холодного.
— Каждому предопределено в жизни встретить своего антипода, Дина. Непреложный закон и его не избегнешь никакими ухищрениями. Человек ангельски незлобивый и кроткий и тот рано или поздно столкнется со своим врагом. В сфере ли чувств, деловых отношений — безразлично, но настает момент, когда внезапно вклиняется человек, совместное существование с которым органически невозможно. Один из двоих должен сойти с дороги. В такие моменты рушатся долголетние связи, распадаются семьи, гибнут дела, созидавшиеся поколениями.
— Боже, новый философский трактат!
— Правда жизни, верьте мне, Дина, — сказал Рейн-таль и гримаса какой-то внутренней боли улыбкой пробежала по его лицу.
— И руководствуясь своей теорией, вы решили, что Путин ваш враг?
— Несомненно. И если не лично с ним мне суждено сойтись в кровавой схватке, то встреча с Путиным, во всяком случае, влияет на все дальнейшее мое существование. Отныне каждый мой шаг, поступок, мысль, желание неразрывно связаны с ним. Моя ненависть к нему безгранична. Это чудовищно, кошмарно! Проклятие, нависшее надо мною!
— Полно, Виктор, вы преувеличиваете. Обыкновенной ссоре придаете какое-то мистическое значение.
— Нет, Дина, нет! В нас обоих заложено взаимо-истребляющее начало. Один из нас неизбежно должен погибнуть!
— Вы оккультист?
— Нет, но оккультизм не отрицаю.
— Ваше настроение, Виктор, — бред из потустороннего мира. Развинтились нервы и только. Никаких страхов, рисуемых вашим воображением, я не вижу. Ничего демонического, рокового для вас в Путине нет. Все вздор и я прошу ликвидировать вашу глупую ссору мирным путем.
— Рассыпаться в извинениях?
— Если понадобится.
— Никогда!
— А если я так хочу! — решительно произнесла Дина, впервые испытывая силу своего обаяния над женихом.
— Вы требуете невозможного. Это выше моих сил!
— Милый Виктор, я вас очень прошу!
— Не могу Дина, нет!.. Ненависть к Путину заглушает во мне все остальные чувства!
— Даже любовь ко мне, если… если она действительно существует в вашем сердце?
— Ах, да не мучайте меня, ради Бога! — стоном вырвалось у Рейнталя. — Неужели вы не сознаете, что перед вами обреченный совершить то, к чему влечет его судьба?.. В тот далекий миг рождения на моей странице в книге бытия, где все распределено до последнего моего вздоха, начертано: «В свой час ты встретишь своего врага»… Вы понимаете весь ужас, Дина? Кто-то незримый распоряжается нашей жизнью и мы бродим в этом мире, как послушные марионетки… И вот, мой час настал. Враг пришел. Кто-то дернул нити наших жизней и мы столкнулись, я и Путин. Нам не разойтись бескровно.
— Что вы говорите, Виктор, успокойтесь! Это самогипноз какой-то.
— Скорей бы все это кончилось!.. Я так устал… — Рейнталь долгим поцелуем приник к руке Дины и, простясь с нею, пошел домой.
Поглощенный своими думами, он медленно шагал по улицам, не обращая внимания на окружающее. Не заметил и фигуры с поднятым воротником и нахлобученной на глаза шляпе. Это был Игрек, следивший за ним везде и всюду. Часами просиживал Игрек в кондитерских, выстаивал в подъездах и в подворотнях, не выпуская ни на минуту из поля зрения Рейнталя, и знал каждый его шаг.
11
Горький осадок остался в душе Дины от разговора с женихом. Его переживания вызывали в ней жалость. Чувство, на котором в сердечных отношениях далеко не уедешь. Жалеют бездомную собачонку, желторотого воробья, упавшего из гнезда, бабочку, опалившую крылья о пламя свечи. Женская жалость — милостыня нищему. Она оскорбительна для мужчины, как такового. Там, где он не сумел возбудить к себе ничего большего, кроме этого чувства, ему надо вовремя отойти, не теряя своего мужского достоинства.
Рейнталь, этот неразгаданный Диною сфинкс, еще не осознал своего положения. Все его внимание было сосредоточено на деле, ради которого он готов был поставить на карту все. Анализировать взаимные чувства было некогда. Дина приняла его предложение, значит, все в порядке. Его ближайшая задача — покончив с делом, свести счеты с Путиным. Испытывая судьбу — погибнуть или, выйдя на этот раз победителем, гордо крикнуть на весь мир: «Мой час еще не настал!» И тогда свободным, со средствами, отдаться личной жизни. Уехать с Диной далеко отсюда, чтобы ничто не напоминало ему прошлого.
А Дина?
По уходе жениха взялась за начатый роман. Механически прочла полстраницы, думая совсем о другом. Отбросила книгу. Потопталась по своей маленькой уютной комнатке. Принялась за вязанье кружев — не вяжется, петли с крючка сползают и пальцы, точно чужие, деревянные. Ощущение такое словно недостает ей чего-то, тянет что-то сделать. Выглянула в коридор. Тишина в квартире. Хозяева в театр уехали и прислуга отпущена со двора. В коридоре кот домовитый, Рыжик, попался. Жирный, толстомордый. Спину горбом выгибает, мурлычит приветно и трется о платье. Приласкай, мол. Все разошлись, не привык один болтаться, скучно. Погладила Дина Рыжика. Еще громче затянул он свои «куры-муры» и поплелся, прижимаясь к стенке, в хозяйский кабинет. Машинально прошла за ним Дина. Кабинет, как полагается у порядочного буржуя: мебель в коже, ковры, гравюры по стенам, пара портретов. Внушительно выглядит письменный стол, а на нем, с левого края, аппарат телефонный. Все честь-честью.
Подошла Дина к столу, села в кресло. Кот на стол прыгнул, примостился у телефона, смотрит на Дину одобрительно, будто сказать хочет: «Эх, ты, несмышлена! Кабы не я, куда тебе догадаться! Ну, чего ж задумалась?!»
И поняла тут Дина, чего ей не хватает. Нажала кнопку, позвонила.
— 23-068.
— Владимир Сергеевич?
— Надежда Николаевна, если не ошибаюсь?
— Да, не ошиблись, это я. Видите, запомнила ваш номер.
— Что-нибудь случилось? Я нужен? — забеспокоился Путин.
— Ничего особенного… Вы свободны?
— Совершенно.
— Я одна. Поболтаем немножко.
— Разрешите прийти?