Смотритель сам подошел к Серговскому и спросил, не желает ли почтенный воин что-нибудь почитать?
— Да, пожалуй, — ответил тот, — есть ли у вас «Повести о военных лагерях»? К сожалению, автора не помню.
— Да, у нас есть такая книга.
Смотритель, если и был удивлен, то не подал виду. Он ушел и через некоторое время вернулся с небольшим, но очень толстым томом, похожим на увесистый кирпич.
— Хороший выбор, — обратился он к Серговскому. — Эта книга содержит описания баталий самого…
Внезапно речь его прервал громкий возглас. Один из мастеров, Ник, дул на пальцы изо всех сил, словно обжегся. Смотритель быстро пошел к нему, но Марик опередил его:
— Что случилось? — он попытался осмотреть руку Ника, но тот мотнул головой:
— Рукопись… та красная, с золотом, — он указал на свиток, валяющийся на полу.
Смотритель аккуратно поднял с пола странный свиток с печатью, зажав его между писалами.
Вначале он долго рассматривал печать. За это время Ник успел рассказать остальным, что рукопись вдруг ужалила его.
Наконец Смотритель подозвал Марика и что-то шепнул тому на ухо.
— Все в порядке, — успокоил он мастеров. — Простая защитная магия.
Ник чувствовал себя хорошо, и мастера вернулись к прерванной работе.
Серговский намерился требовать подробностей, но Смотритель сам подошел к нему.
— Позвольте переговорить с вами, уважаемый воин.
Они втроем вышли в главный зал, медленно прошли вдоль одного из длинных книжных шкафов к песочным часам.
— Здесь нас никто не услышит, — произнес Смотритель.
— Вы знали о магическом свитке? — напрямую спросил поручика Марик.
— Нет, — раздраженно ответил тот. — Я вообще не слышал о свитках, способных жалить.
— Но это предназначено вам, — Смотритель шагнул к Серговскому, протягивая ему красно-золотую рукопись.
— Вы хотите проверить на мне действие свитка? — хмуро поинтересовался поручик.
— На печати стоит подпись леди Дэамор. Она сообщает, что эта бумага лично для вас. Только вы можете развернуть ее и прочитать, что там написано.
Серговский не без опасения принял странную рукопись и быстро сорвал печать. Свиток и не собирался его жалить.
«Все, что ниже указано, подлежит немедленному исполнению. Сартр»
Поручик внутренне подобрался — приказ главнокомандующего.
«…Как только Книга будет изготовлена, прикажи каждому мастеру, участвовавшему в работе, расписаться на последней странице. А после — приложи к ней внизу вислую печать с этого свитка…»
— Нехорошие вести? — вежливо поинтересовался Смотритель, следя за выражением его лица.
Серговский рассеяно помотал головой.
«…Но сам не спеши ставить подпись, если хочешь дожить до старости, поручик».
Его сердце пробрал ледяной холод, а спина, наоборот, покрылась липким потом.
«В этих свитках искусно спрятано хитроумное заклинание… По букве на странице, по слову в главе, по знаку в рисунке. Лишь только приложить печать — и через еще непросохшие подписи мастеров начнут тянуться их жизненные силы… Пока не войдут до остатка. Книга впитает в себя все их мысли и знания, все потаенные сведения… И тогда нам раскроется их главная тайна…»
Серговский убивал людей. Многих… Но это было на войне, в пылу битвы, посреди кровавого поля. Будучи от природы честен, он никогда не действовал исподтишка, предпочитая смотреть злу в глаза. Леди Дэамор все хитро рассчитала: приказ шел от Сартра — его непосредственного начальника, и Серговский не смел ослушаться. Святой долг каждого воина — подчиняться своему командиру. Вот почему леди Дэамор намеренно сообщила приказ о страшном убийстве письмом, зная, что поручик нашел бы предлог, чтобы отказаться от столь подлого дела. Можно было бы убедить Сартра, что поручик будет более полезен в лагере. Но Серговский любил хитроумные дела, связанные с древними эльфийскими тайнами, и согласился. Да, леди Дэамор нашла ему способ отомстить за то, что он слишком часто вмешивался в ее дела.
— Кажется, ваша госпожа задумала что-то недоброе, не так ли? — с легким презрением спросил Марик.
Серговский вздрогнул. Но уже в следующий миг лицо поручика приняло каменное выражение:
— С чего вы взяли, милейший?
— Приходите через три дня, когда взойдет новая луна… — продолжил, как ни в чем не бывало, юный мастер. — В полночь, к часам. И возьмите эту вашу книгу, — он указал на объемистый томик, который Серговский продолжал держать под мышкой.
Тем временем, работа быстро продвигалась: гора свитков на столе значительно уменьшилась. Серговский подметил, что самые замысловатые иллюстрации, диковинные вензеля и заглавные буквы исполнял Марик, — кажется, он по праву считался опытным рисовальщиком. Даже ювелир согласовывал с ним какие-то детали, трудясь над особо сложной фигурой рисунка.