– Знаешь, Хуанито, – девушка подняла голову после долгого молчания, – я сама себя иногда не понимаю. Что-то делаю, импульсивно, одним порывом, а потом сижу и думаю: зачем это сделала? Вот и с побегом так же. Сидела, злилась и вдруг решила: а не полетело бы оно всё в космос! И сбежала. А сейчас иду и понимаю, что это ничего не решило. Только теперь мне попадёт за побег, и аргументы, в чём я тогда была права, никто не станет слушать.
– Это верно. – Я усмехнулся. – И часто у тебя такое бывает? Порывы «послать всё в космос»?
Она скривила многозначительную мину. То есть достаточно часто.
– А почему именно побег? От чего вообще может бежать девушка, у которой есть всё? Тебя не воспринимают всерьёз? Это не повод для демарша! Я бы сказал, наоборот. И ты не маленькая, чтобы этого не понимать. Что должны сделать родные, чтобы возникло такое желание? Лишить за обедом сладкого?
– Смешно! – Бэль грустно усмехнулась.
– Заставить учить французский вместо футбола, баскетбола, волейбола, прогулок с мальчиками? Запереть дома и не дать гулять? Не похоже. Судя по тем вещам, что ты рассказываешь, у тебя прекрасное образование и учиться тебе не в тягость. Бэль, ты не тянешь на девочку, которая позволит так с собой обращаться. Лет пять назад – может быть, но не сейчас.
– Что же привело к такому заключению? – В её голосе прорезались нотки ехидства.
– Ты слишком самостоятельная, – не обращая на него внимания, ответил я. – Я видел много людей и могу сказать точно: такие, как ты, не дают собой помыкать. Даже родителям.
Девушка зарделась.
– Здесь речь идёт не о разовом наказании, а о длительном противостоянии, причём сугубо моральном. У тебя строгий отец?
– Да нет вроде… – Она растерянно пожала плечами.
Тут в голову пришла идея, которая мне очень понравилась.
Суть вот в чём. Я люблю наблюдать за людьми, читать их по мимике и поведению. А сейчас рядом со мной шла не просто интересная девочка, а представительница класса людей, которых я в обозримом будущем не смогу изучать по понятным причинам. Но на которых очень хочется посмотреть поближе, сравнить, отличаются ли они от остальных или нет. Есть ли в богачах нечто, что дают только большие деньги? Или же все люди одинаковы?
У меня появилась уникальная возможность это выяснить, для чего требовалось немного – всего-то расшевелить Бэль, заставить нервничать и говорить о сокровенном. И о близких. А что, любопытство – не порок, почему бы и нет?
– Тиран и сатрап, не дающий спокойно вздохнуть? – тут же начал давить я, реализуя свой план. – И твой побег – попытка его разозлить?
– Нет, папка любит меня, ты что! – искренне возмутилась она. – Он мне и не такое спускал…
– Тогда мать, – безапелляционно заявил я, развивая наступление. Кажется, Бэль не поняла, что я её банально развожу. – Твоя мать – тиран и сатрап, и, не будучи в состоянии с ней бороться, ты устраиваешь демарши, чтобы показать, что имеешь своё мнение, отличное от её.
Девушка вновь замотала головой:
– Нет. Моя мать – хорошая женщина. Она, конечно, строже отца…
За этим последовала мимика, характеризующая сравнительную степень «строгости». Сильно строже. Очень сильно!
– …Но мы скорее подруги, чем… чем она сатрап! Вот!
– Но что-то же тобой двигало? Охрана – это наёмные работники, корень зла в родителях. Я не прав?
– Прав. – Девушка с сожалением вздохнула. – Просто дело не в родителях.
– Тогда в чём? Я не вижу логики! Что может быть сильнее воли родителей?
– А тебе обязательно искать логику?
Она бросила замученный взгляд. Я стушевался.
– Всё в жизни подчинено логике. А в твоём рассказе её нет. Вот я и… обратил на это внимание…
«Шимановский, прекрати! – осадил меня внутренний голос. – Куда ты лезешь? В чужое грязное бельё? Тебе оно надо?»
«Ну, интересно же! Когда я ещё увижу грязное бельё аристократов?»
«Кроме того, что они – аристократы, они ещё и люди, и это некрасиво!» – продолжал настаивать мой бестелесный собеседник. Но на сей раз его аргументы действия не возымели.
«Отвали! Это – богачи, а не люди! Могу я хоть глазком взглянуть на их жизнь изнутри? Хоть со слов этой девочки? Ничего плохого же я не делаю!»
«Кроме глумления…» – вякнул голос напоследок.
– Ты прав, Хуанито. Тут не будет логики, потому что… – Она замялась. – Потому что у нас не нормальная семья!
– Покажи мне хоть одну нормальную! – воскликнул я. – Таких не существует.
– Тебе интересны проблемы моей семьи? – в упор задала она вопрос.
«Интересны! Ещё как! Может, хочу убедиться, что вы люди, а не какие-нибудь, скажем, вампиры. А ты молчи, бестелесная сволочь!»
– Как тебе сказать… – Я сделал умное лицо и почесал подбородок. – Мне просто показалось, что тебе нужно поговорить об этом. Выговориться.
– Думаешь?
Она занервничала. Кажется, я ударил в точку.
– Да, мне так кажется. Просто понимаешь, ты… такая несчастная!
А вот здесь я не врал. Это чувство действительно проскакивало.
– Не могу этого объяснить, но мне кажется, за твоим лоском, общительностью, весёлым нравом кроется нечто, что тебя тревожит. Это воспринимается на уровне интуиции, не спрашивай, откуда я это взял.
Девушка кивнула и погрустнела:
– Настолько заметно, да?
«Шимановский, хватит давить! Ну, прав ты, не всё в порядке в Датском королевстве. Но она же страдает! Такой кайф – лицезреть расстроенную девушку, да?»
– Да нет вообще-то… – Я всё же внял голосу и сбавил обороты. – Просто… Просто… Я вижу людей, Бэль. Это что-то типа таланта. Мимика, жесты, невербальные проявления. Морщинки вокруг глаз, форма губ, когда о чём-то думаешь. Люди учатся этому годами, а я вот… Просто чувствую. Это с детства так. Не обижайся на меня, ладно?
– Я не обижаюсь… – Она вдруг расплылась в улыбке. – А ты что, готов стать моим духовником?
– Думаешь, ты первая? – усмехнулся я.
Вообще-то самонадеянно. На самом деле с моим дурным характером мне мало кто решается плакаться в жилетку. Хотя из меня получился бы хороший психоаналитик – всё, о чём говорил, я действительно вижу и чувствую. Это направление, кстати, в качестве будущей профессии очень даже серьёзно рассматриваю.
– А где гарантия, что услышанное тобой завтра не попадёт на первые полосы таблоидов? – Её глаза опасно прищурились.
Она видела во мне ровню, человека с возможностями, и это позабавило.
– И как я это сделаю?! – наигранно-удивлённо воскликнул я.
– Папарацци… – начала она, но я грубо перебил:
– Бэль, папарацци засмеют и оплюют меня, предложи я им информацию о тебе! Скажут: «Мальчик, иди покури ещё, хорошая у тебя травка! И не мешай серьёзным людям работать!» Не забывай, я – парень с рабочей окраины, а не видный деятель планеты, к которому нужно прислушиваться. У меня нет ни авторитета, ни нужных знакомых. Да и не нужны они, в общем… – Я равнодушно пожал плечами. – Мне и на своём месте хорошо.
Бэль сникла. Да, при долгом тесном общении о социальной пропасти забываешь быстро. Но с другой стороны, именно я – идеальная кандидатура в духовники. Просто потому, что ничего не смогу ей сделать при всём желании. Наоборот, посочувствую и дам совет, если смогу. Хотя, как показывает практика, чтобы разобраться в себе, чужие советы не нужны. Достаточно озвучить волнующие тебя вопросы вслух, и решение напросится само. Одно время я даже вёл аудиодневник, который затем переслушивал, пока не перерос. Зато теперь горжусь сохранением здравого мышления в самые трудные периоды.