Кухонька была не менее убогая, чем остальная квартира. Нет, в ней было абсолютно все, что нужно современному человеку для приготовления завтрака, обеда или ужина, но помещалось это на такой смешной площади, что было откровенно не смешно. Интересно, есть ли квартиры еще меньшего размера? И сколько людей на планете ютятся в таких?
Кофе пили почти молча. Напиток был откровенно дрянной, но она чувствовала, что хозяйка достала свой самый лучший, из каких-то неприкосновенных запасов - в жизни, ежедневно, они пьют еще более дрянной и еще более дешевый. Наконец, помолчав, начала разговор, сразу перейдя к делу:
- Мне нравится Хуан. Я люблю его.
- Сколько раз вы виделись? - улыбнулась сеньора, откидываясь на стуле, продолжая пронзать ее колючим взглядом.
- Два. Но я искала его! - чуть не перешла на крик Изабелла. - Честно, искала! Но не могла найти. Сначала меня увезли, а потом... Потом...
Сеньора Стефания, как звали мать Хуана, кивнула - понимала. Кажется, к этому моменту она претензий не имела, но только к этому моменту.
- Ты уверена, что это любовь? - усмехнулись ее глаза.
- А вы как думаете? Столько искать, потратить столько сил ради прихоти?
- Кто тебя знает! - задумчиво покачала она головой, голос ее сквозил иронией. Бэль чувствовала, она специально ее провоцирует, проверяет, но сорвалась, как последняя девчонка:
- Это неправда! Я не такая! И это никакая не прихоть! Я правда люблю его и хочу найти!
Никакого эффекта. Сеньора Стефания продолжала пронизывать ее делано-равнодушным взглядом.
- Мне жаль, - взяла себя в руки Бэль, - что не могла помочь ему. Я знаю, что его заказали, его одноклассник, Бенито Кампос. - Лицо сеньоры Стефании при этих словах посерело. - Я с ним только что разговаривала, и поверьте, он запомнит этот разговор на всю жизнь. Но раньше - не могла. Простите.
- Я не осуждаю тебя, - покачала головой сеньора. - Понимаю. - Помолчала. - Он тебя искал. Но не нашел.
- Потому, что меня не было! - Изабелла почувствовала, что из глаз готовы политься слезы. - Поверьте, я люблю его! И это не прихоть! Да, я взбалмошная! Я... Аристократка! - сформулировала она. - Но я изменилась. Уже изменилась. И после покушения, и пока искала его. И изменюсь еще. И мне плевать, кто он, каково его происхождение. Я хочу быть с ним, несмотря ни на что. Кем бы он ни был.
- А твоя мать?
Изабелла пожала плечами.
- А что она мне сделает? Я представлю его маме, она убедится, что он достойный человек, и...
- И? - Губы сеньоры Стефании медово растянулись, но в глазах появилась сталь.
- И поможет ему, - закончила Бэль, но без особой уверенности. - Поможет встать на ноги. Заняться чем-то полезным, достойным.
- Достойным тебя? Дочери Леи Веласкес?
Изабелла почувствовала себя окончательно сбитой с толку. Но это был ее бой, и она не могла его проиграть.
- Мама сама была замужем за человеком неблагородного происхождения, - нашла она аргумент. - Она должна принять Хуана. И примет. Я обещаю.
- И что из всего этого вышло? Из ее замужества? - в лицо усмехнулась сеньора Стефания. - Ну-ка, напомни?
Бэль посерела. Да, не тот она выбрала аргумент, ой не тот!
- Ну, что же ты замолчала? - издевалась сеньора Стефания. - Давай, говори: "Они развелись".
- Они развелись, - повторила Изабелла.
- А почему они развелись? - голос женщины так и лучился ехидством.
- Я была маленькая, - попробовала уйти от темы Изабелла, но это, естественно, было бесполезно.
- Зато я - нет. И я внимательно следила за историей отношений в королевской семье. Как, впрочем, и вся Венера.
- Твоя мать выскочила за отца из опасения, что ее мать, лежащая с болезнью, знающая, что проживет не долго, насильно выдаст ее замуж, - сверкнули глаза сеньоры Стефании. Она не собиралась щадить ее, и Изабелла понимала, что была в своем праве. - Предвосхитила события, перестраховалась. И короновавшись, сделала все возможное, чтобы дистанцироваться от мужа, "презренного быдла". Указать ему место. Она подставляла его, выставляла посмешищем. Игралась им. Делала дураком. С одной единственной целью - чтобы показать аристократии, своему кругу, что она - это она, королева, а он - всего лишь плебей на ее службе, и никак не может запятнать ее честь и достоинство, несмотря на брак.
Дальше - больше. Помнишь, что было, когда он взбрыкнул? Попытался заставить ее с собой считаться?
Изабелла была готова провалиться сквозь землю, но земля не проваливалась.
- Она запретила ему видеться с детьми! - повысила голос сеньора Стефания. Изабелла поняла, сей факт возмущал ее особенно. И не только ее, далеко не только ее. - Она держала его за карманного бухгалтера, делающего грязную работу, но когда не нужен, мирно сидящего в кармане в режиме ожидания. Недостойного даже того, чтобы видеться с детьми. Собственными детьми! Которых она родила от него, а не от какого-то постороннего аристократа!
Дети, Изабелла! Как назвать человека, использующего для шантажа собственных детей?
Бэль поняла такую резкую реакцию этой женщины. Ей было все равно на ее славу и "приключения", обсуждавшиеся в свое время в сетях. Ей было все равно, что она - аристократка, и даже принцесса. Всё это затмевало то, что она - дочь своей матери, Леи Веласкес, которую презирала и люто ненавидела. И девушка не знала, что можно сказать в оправдание, в защиту. Ибо все, что сеньора Стефания говорила, было именно так.
- Ты неплохая девушка, - усмехнулась хозяйка, сверкнув глазами, подводя итог своей речи. - Но я не хочу такую судьбу для своего сына. Он - не сеньор Серхио, он не выдержит такого.
- Но я не... - Изабелла почувствовала, что по щекам текут горячие влажные капли, а глаза щиплет.
- Ты - нет, - кивнула женщина. - Ты - не она, да. Но она, - она указала пальцем в потолок, - она! И ты ничего не сможешь сделать против нее.
- Я буду бороться! - воскликнула Бэль. По щекам текло два ручья. - Я смогу убедить, что Хуан - хороший! Чтобы она приняла его!
- Хорошо, допустим. Подчеркну, допустим, не факт, что она пойдет у тебя на поводу. А как же аристократия? Как же эта гнилая прослойка общества, к которой вы принадлежите? Как они отнесутся к Хуану, и что за этим последует? Сможешь ли ты защитить его от них? Всех них?
Нет, не сможешь! - словно выплюнула сеньора Стефания. - Как бы ты его ни любила, на него, сына проститутки и быдло из быдл, начнется охота. Травля. И какой бы он ни был талантливый, какой бы ни был одаренный, он не сможет ничего им доказать.
Его сотрут в порошок, ваше высочество. Уничтожат морально. Он будет драться, до последнего, поставит на кон все, но проиграет, ибо у него изначально не будет шансов. Поверь, я знаю своего мальчика, знаю, что говорю. Это раздавит его. Он не сможет жить в унижении, подстроившись, как твой отец. Он не из таких. А значит...
Что "значит" сеньора Стефания не сказала. Но это и не требовалось.
- И все это, - грустно выдавила она, - только если твоя мать его примет и защитит. Что, зная ее, под большим вопросом.
Но и это еще не все. - Она не закончила. - А что произойдет, если ты поддашься, поверишь сплетням, распускаемым знатью и оттолкнешь его? Что с ним будет в этом случае?
А если ты его разлюбишь?
Пауза.
- У него не будет обратной дороги, пойми. Это один раз и навсегда. Как и у твоего отца. Но повторюсь, он - не сеньор Серхио, он так не сможет.
Вздох.
- Я - мать. Ты - мать будущая. Ты ведь станешь ею, рано или поздно. Так пойми меня правильно, как мать - мать. Я не против тебя. Я просто желаю добра своему ребенку.
Не ищи его. Оставь в покое. Откажись. Если любишь.