- Что ж поделаешь, бедное дитя мое! Вы желали, чтобы вам предоставили всякие свободы, и вот теперь вы, как негры в Сан-Доминго: их наконец освободили, но оказалось, что они не способны сами управлять собой.
Луиза Жанти, в душе которой тоска по родному дому боролась с обидой на родных, по-видимому, считала ответ этой матери достопримечательным.
- Ну что ты скажешь на это, детка?
Агнесса не ответила. Все, что ома слышала от Буссарделей и о Буссарделях, все, что думала о них, достигло после судебного уведомления того предела, когда уже невозможно было негодовать или удивляться. Она промолчала.
Молча выслушала она и другую новость - о том, что племянник Бернар недавно женился, - и это был третий по счету брак в семействе Буссарделей, если можно так выразиться, центробежный по своей природе. Ничто и никогда не давало повода ожидать от Бернара подобной дерзости, он еще не получил права располагать своим состоянием, не был он и сиротой; он тихо, мирно, без всяких историй, прошел курс юридических наук; но минувшим летом он был на каникулах в Пила у своих родных, познакомился там на пляже с девушкой, которая ежедневно приезжала в автобусе к морю из Аркашона, где она проводила свой отпуск. Отец ее - инкассатор управления газовой компании, а она сама машинистка. Бернар обещал устроить ее в контору знакомого ему адвоката. Возвратившись в Париж, он объявил родителям, что решил жениться на своей возлюбленной; полгода шли из-за этого споры, и вот недавно их поженили.
- Я на днях навестила их, - сказала Луиза. - У них, знаешь ли, маленькая и плохонькая квартирка - в этих новых корпусах, которые понастроили у черта на куличках, у Брансьонской заставы. Очевидно, ни в одном из буссарделевских домов для них не нашлось уголка. А может быть, так оно и есть - ведь теперь невозможно выселить квартирантов. Но должна признаться, из всех этих неравных браков нашей родни, заключенных в чуждой нам среде, женитьба Бернара мне все-таки наименее неприятна и, по-моему, наименее неудачна. Такая влюбленная молодая парочка, так заботятся друг о друге! Посмотрела я на них и вспомнила счастливые денечки, когда мы с Александром поженились, Агнесса взглянула на дядю: блаженно улыбаясь, старик молча развел руками.
- А вот у Манюэля совсем не то! Новоиспеченная мадам Буссардель, урожденная Мофрелан, - проговорила тетя Луиза с патетическим жестом, - как я слышала, в семнадцать лет начала заводить романы. Вряд ли исправится. Пьяницу все к рюмке тянет!.. Но уж этот щеголь, Жоффруа Сиксу-Герц, всех мошенников за пояс заткнет!.. Он даже и на войне не был! - воскликнула старушка. - Ведь тут нет уже секрета, не правда ли, Александр? Ты сам про это слышал от хорошо осведомленных людей. Этот щеголь и в глаза не видал Северной Африки. Только в самом конце войны осмелился появиться в Лондоне: пожелал попробовать свои силы в качестве диктора Би-би-си. Успех потрясающий: до того, бедняжка, испугался микрофона, что даже заикаться стал.
Выслушав еще несколько сплетен о родственниках, Агнесса собралась уходить. Она долго целовала старика дядю и тетку. В душе она навеки прощалась с ними.
Она рассталась с парижской весной и поехала навстречу лету, уже воцарившемуся на мысе Байю. "Ну, теперь уже нескоро я отсюда двинусь", думала она, расхаживая в первый день по своей террасе, взбираясь по узким лесенкам на каменные уступы гор.
С поверенным и адвокатом вполне достаточно было поддерживать почтовую связь. Что касается учения Рокки, то уже больше года с ним занимались педагоги Гиерского лицея, которых пригласила Агнесса; каждый из них проводил на острове один день в неделю. Мальчику пошел одиннадцатый год; один из учителей преподавал ему иностранные языки, другой - арифметику и естествознание, третий - французский, латынь и историю. В остальные дни недели он учился под присмотром матери. Таким способом он проходил программу шестого класса, что было нормально для его возраста.
Однако подобной системой занятий нельзя было удовлетвориться надолго, к тому же она обходилась довольно дорого. Ограничиваясь обществом Ирмы и двух-трех мальчиков из Пор-Кро, приходивших иногда поиграть или поплавать вместе в заливе, Рокки, пожалуй, слишком долго оставался бы дичком, не по возрасту ребячливым. А мысль отдать сына пансионером в Гиерский лицей была мучительна для Агнессы.
Мучило ее также и то обстоятельство, что ее доходы таяли. Правда, у нее остался капитал, которым она располагала, когда выходила замуж. Но он состоял главным образом из малодоходного недвижимого имущества; на акциях, имевшихся у нее, она тоже понесла потери. В будущем сын ее мог рассчитывать лишь на те крохи, какие он унаследует после ее смерти. Она чувствовала себя еще молодой и здоровой, но все же она была одинокой матерью. Если случится с нею беда, сын останется без поддержки. Сколько превратностей она испытала за последние десять лет, в самом расцвете молодости и женской своей жизни! Быть может, перенесенные беды были лишь подготовкой и впереди предстоят худшие испытания. Несмотря на свой твердый характер, свою смелость, она теперь ждала любых несчастий.
В тот год какие-то приезжие из Лиона купили старый домик на берегу бухты Пор-Кро.
Агнесса узнала, что они ищут и не могут найти человека, который взялся бы руководить перестройкой и убранством дома, и предложила свои услуги. ЕЙ хотелось отвлечься от горьких мыслей о неприятностях, преследовавших ее в последнее время. Однако она не отказалась от платы за свой труд. Всю зиму она наблюдала за переделками, торопила рабочих, не проявлявших большого усердия, затем принялась обставлять комнаты мебелью, подбирать ткани и художественные изделия, отыскивая их в антикварных магазинах Гиера и Тулона. Когда наконец дом был готов и декораторша сдала его своим заказчикам, очень довольным, что они уже могут провести там пасхальные каникулы, она сосчитала полученные деньги, первые деньги, заработанные своим трудом, и ее охватила радость, сперва даже удивившая ее самое.
Она поднялась на мыс Байю, пройдя долиной Одиночества той дорогой, по которой проходила сотни раз, но никогда прежде она не испытывала такого чувства свободы.
Лионские заказчики оказались не единственными приезжими, вздумавшими провести пасху в Пор-Кро и насладиться его очарованием. По всему побережью в самых живописных уголках появились, палатки любителей природы; у заброшенного островка нашлось много поклонников.