В формировании мировоззрения Глеба ведущую роль сыграло киноискусство. Вернее, единственный, увиденный по видаку у случайной подружки фильм. "Уолл-стрит" назывался. Ничего не понявший в приемах биржевой деятельности, Глеб прозрел глобально. Он родился, чтобы быть капиталистом, делать деньги, отвоевывать место под солнцем, грызть глотки за власть. Видать, ген от пра-прадеда, крупного купчины-золотодобытчика, затесался и дал о себе знать при первом же подходящем случае: Сарычев выиграл деньги в "Лотто-миллион". Приехал в Москву, познакомился с симпатичным джентльменом, предложившим вложить бабки в дело. Джентльмен оказался кристально честным - капитал Сарычева, снабжавшего шефа кое-какой информацией, не заграбастал. Напротив, помог ученику раскрутиться.
Однажды этот человек, а именно - Марк Вильяминович Красновский, предложил Глебу вступить в долю. Он как раз затеял собственное дело с гордым названием "Атлант". Но появляться Глебу на арене предпринимательства в форме зачаточной интеллигентности не посоветовал. Отправил парня на курсы финансового учета и познакомил с девушкой Ланой, фотомоделью, вернувшейся из Штатов после работы по годовому контракту. Смысл их двухгодичного союза состоял не в том, чтобы в койке секс-рекорды устанавливать. Лана стала Пигмалионом Глеба. При помощи собственной прабабки, окончившей непосредственно перед революцией Смольный институт благородных девиц, провинциальный увалень превратился в столичного бизнесмена средней весовой категории. Без аристократических замашек, но с хорошими манерами и благородной сдержанностью. Через Лану Глеб обзавелся многими весьма полезными в деле связями, научился пользоваться первоклассными вещами и усек: "Если вырываешь из глотки куш, то не стесняйся, - хватай самый большой!" Он оказался хорошим учеником, потому что теперь имел ясную цель: выйти на уровень коммерсантов "высшей лиги", то есть взлететь на такую высоту, от которой у обыкновенных сограждан крыша плывет.
К счастью, Глеб по природе не отличался многословием. Молчаливость придавала ему весомую значимость, а полученное от Ланы умение организовать имидж привносило в его облик оттенок солидности, обстоятельности. И деловые качества у Сарычева складывались вовсе не на "удовлетворительно", как было в эпоху изучения в техническом училище основ марксистско-ленинской философии.
Упорство, выносливость, терпение помогли Сарычеву обойти конкурентов, толкавшихся вокруг Красновского. Он стал компаньоном Россо. Фирма "Атлант" процветала, охватывая все большие сферы экспорта продукции оборонного комплекса.
Глеба не смущали контакты с теневиками. Быстро разобравшись в механизмах легального бизнеса, он понял, что лишь за счет хитроумных приемов, ловко проводимых его компаньонами, можно набрать необходимую высоту. А не пользовались этими приемами лишь совсем глупые или убогие.
Когда Россо изложил план относительно отпочкования "Оникса", дававшего Глебу самостоятельность, он насторожился. Но шефы предложили обзавестись прикрытием - назначить директором экс-генерала Ласточкина, имевшего отличные связи в Министерстве обороны, "Оборонэкспорте", среди сотрудников торгпредств и посольств. Эта кандидатура обладала и другим достоинством репутацией честного служаки и качествами раритетно-исторического значения неподкупностью, смелостью, добродушием.
Возвращаясь мысленно к истории знакомства с Ласточкиным и событиям последнего дня, Глеб испытывал рвотные спазмы. Его здорово провели, наверняка выставив перед Ласточкиным главным виновником хищения и незаконных махинаций. А ведь этот человек верил Глебу. Он доверил ему свою репутацию, дочь... Сарычев, конечно, не такой лох, чтобы полностью полагаться на Россо. Он предвидел, что его захотят столкнуть с подножки, как только паровоз наберет предельную скорость. Но надеялся, что год-полтора в запасе ещё есть, он успеет объясниться с Ласточкиным и продумать пути отступления.
Просчитался, бизнесмен гребаный! На счастье успел прихватить "Синицу". Под этим названием у поставщиков проходил уникальный ракетно-пушечный комплекс, не подлежащий экспорту. Глебу удалось оформить покупку на большую партию "Синиц" под видом устаревших моделей артиллерийской техники, и только ему было известно, как связаться с покупателем и получить деньги. Но Красновский узнал про фиктивную операцию с индусами и, возможно, сумеет раскрутить "Синиц". Вернее, не Красновский. Супруг сомнительной итальянки мелкая сошка, скрывающая прячущегося в тени зубра. Крафт - вот куда ведут все ниточки. Кличка, знак, кодовое сочетание букв? Даже Красновский не знал, кто скрывается под этим именем. Но Ласточкин знал. Или подозревал. Он владел неким источником информации, который не мог раскрыть Глебу. И однажды предупредил: "Если ты что-то знаешь о Крафте, парень, выкладывай начистоту. Если нет - забудь и помалкивай. Когда эта сволочь встанет на нашем пути - думать будет поздно, косточек не соберем".
Глеб напрягся, ему следовало во что бы то ни стало сообщить Ласточкину о своей непричастности к гибели "Оникса" и дать знать: в игру вступил Сам чума по имени Крафт. Он осмотрелся, вскочил, обошел комнату, ища способ проникнуть к телефону. Увы, выбраться из подвала было бы не легко, если б даже за дверью не дежурил Травка. Травка! У этого бультерьера за поясом всегда торчал телефонный аппарат. Глеб не зря окончил техническое училище. Во всяком случае, ему удалось найти кнопки в системе массивного биотуалета и сделать так, что переработанные отходы повалили обратно, наполняя унитаз.
Матерясь и вопя, он забарабанил в дверь ногами и левой рукой. Правая сжимала обнаруженный противовес для тренажера. Килограмма два достаточно, если хорошо размахнуться. Заглянувший в приоткрывшуюся дверь страж получит тяжелый удар в висок и сразу же вырубился. Глеб не воспользовался возможностью сбежать, ему было хорошо известно, что дом Красновского, при видимой беззащитности, охраняется не хуже военного объекта, и кроме устрашающего громилы Травки в распоряжении Россо "группа мгновенного реагирования". Беглеца ликвидируют прежде, чем он сумеет пробраться к гаражу.