Он брался за многое и часто терпел фиаско. Не больше, чем другие, но воспринимал это по-своему. Допустим, некий Роберт Смит впервые садится на лошадь (или пробует управлять серфингом, дельтапланом и т. д.). У Смита отменное здоровье и завидная мускулатура. Но бросок лошадиного крупа - и он оказывается в траве. Тренер гогочет: "Ничего, парень, через это проходят все". Потирая зад, Смит снова карабкается на лошадь. А что делает Рэй Берри? Во-первых, сворачивает тренеру челюсть, а затем дерзит полицейскому. Конфузы могли случаться с кем угодно, только не с ним. Две недели назад при подъеме на Брюхо Слона Рэй подвернул ногу, ещё внизу, на самом безопасном участке.
- Эй, чапай-ка ты вниз, старина, - сказал Клайв Кенсет, руководитель группы. И обернулся к остальным. - Кому не очень симпатичен предстоящий подъем, леди и джентльмены, прошу составить компанию господину Берри.
Задрав головы, альпинисты смотрели на залитую утренним солнцем отвесную голую стену, выглядевшую отсюда не менее солидно, чем Эмпайр Стейт Билдинг. А потом все обернулись к травмированному Рэю.
В группе любителей-альпинистов, регулярно подбирающейся для осуществления маршрутов разной сложности, на этот раз было всего две женщины. И те не из самых привлекательных. На менее сложных маршрутах преобладали прехорошенькие спортсменки.
- Им нужен не альпинизм, а альпинисты! - подмигнул Рэю Клайв, одобрив его кандидатуру на должность помощника командира группы. С тех пор они три месяца проработали вместе, сопровождая группы из туристического лагеря.
Клайв успел оценить, что нанял себе надежного напарника, хотя и вовсе неопытного. Опыт приходит, а надежность - главное качество в альпинизме, касающееся каждого крючка и каната. Он знал, что Рэй сможет взобраться на Брюхо Слона, как называли здесь отвесную стену высотой в десять футов. Но улыбнулся с таким мерзким подтекстом, глядя на бинтующего лодыжку Рэя, что всем присутствующим стало очевидно: парень струсил, изобразив вывих.
Аккуратно завершив обработку ноги, Рэй поднялся и, ни слова не говоря, пошел вниз. Он даже не произнес: "Желаю удачи, господа. Весьма и весьма огорчен". Нашел в себе силы не отшить Клайва изысканными выражениями моряков, у которых многому научился во время летнего плавания на грузовом судне. Он уже обдумывал план мести.
Когда растянутая связка пришла в норму, Рэй подготовился к одиночному походу и, оставив на столе Клайва записку, двинулся в горы. Он рассчитал, что сможет взобраться на Брюхо Слона до наступления темноты и оставить там собственный автограф. - "Сегодня вечером я выкурю сигару там, наверху. Вы сможете обнаружить мой окурок и роспись, сэр, в сопровождении некой эмблемы, достойной быть запечатленной на вашем лбу", - написал Рэй. Знак ему как-то нарисовал сам Клайв, - так называемый "Привет альпиниста", означающий "Я поимел тебя, парень".
Утро было прохладным, свежим, бодрящим. Рэй шагал вперед, с вызовом окидывая взглядом Брюхо Слона и принимая одно важное решение за другим. Прежде всего, после этой прогулки с альпинизмом будет покончено. Через четыре дня начнутся пробы на студии "Юниверсал". Грета возвращается с Аляски, где снималась почти месяц. Они расстались навсегда, но Рэй вернет её. Капризная, нежная, удачливая, сумасшедшая, рассчетливая... о, как ты умеешь работать в постели, сладкая...
Три недели воздержания давали о себе знать, Рэя одолевали волнующие грезы. Большая физическая нагрузка помогала вести монашеский образ жизни, а последние шесть дней с больной ногой вывели из себя. Стоило устроить чудесный загул. Но была цель - Брюхо Слона и тот самый знак, что он оставит наверху Кляву.
Возможно, греховные и сладостные видения подвели Рэя. А если честно, излишняя самоуверенность. Он, как всегда, праздновал победу немного раньше, чем следовало бы. И цель ускользнула, скорчив зазнайке отвратительную гримасу.
До верхней площадки, где предстояло изобразить обещанный символ, оставалось метра три. И радость была столь сильной, словно там ждал некто со статуэткой "Оскара" в руках или все жюри киноакадемии. Рэй схалтурил, забивая костыль. Ему все время казалось, что он вколачивает их слишком усердно, намного превышая необходимый запас прочности. Это свидетельствовало о неумении рационально использовать силы и даже о трусости. Что ни говори, чувствовать за спиной пропасть с десятиэтажный дом - не очень причтно. Да и внизу - не батут пожарных, а крутой склон, состоящий из острых камней вперемежку с когтистым кустарником.
Но что за восторг осознавать, что ты сумел! Сумел преодолеть, осилить, утереть нос. Сумел доказать. Спускаться Рэй будет другим путем. Он не станет встречаться с Клайвом, забросит на базу снаряжение и уедет в город. Подождет, когда тот заявится сам, виновато улыбаясь: "А здорово ты меня приложил, сукин сын..."
Рывок был очень сильным. Рэй не успел испугаться и чуть позже осознал, что звон железки по камням был прощанием улетающего вниз костыля. Он упал всего метра на три, страховочный пояс с силой вонзился под ребра. Это было не лучшее снаряжение, охватывающее тело широким и довольно эластичным поясом. Рэй закашлялся и едва не задохнулся. На секунду ему показалось, что он умирает. Успокоился, подтянулся на руках, ослабив натяжение пояса, и приготовился вбить новый страховочный костыль. Рука потянулась к "кошельку", в котором находились костыли, карабины, растяжные болты, молоток и компактная дрель на батарейках, но ничего не обнаружила. Вероятно, это очень смешно, но Рэй ухитрился закрепить инструменты так, что стянувшийся на талии страховочный пояс сбросил их, словно снял кожуру с банана. Он почувствовал, как под толстой ярко-красной курткой и шерстяным свитером покрылся холодной испариной. Поднял глаза вверх, но последнего костыля, на котором держалась веревка, не обнаружил, он скрывался за выступом. Зато неприятное поскрипывание и сбегающая вниз струйка песка свидетельствовали о том, что единственная надежда Рэя так же крепка, как зуб восьмидесятилетней старухи. Перспектива лететь вниз, срывая все новые и новые крюки, не радовала. Рэй сжался, усмиряя позыв требующего опорожниться мочевого пузыря.