Неожиданно одна из теней приблизилась к стене. По некоторым признакам было абсолютно ясно: это - женщина. Однако сталкер почувствовал, как душа его от ужаса смерзается в плотный ледяной комок - тела, способного эту тень отбрасывать, попросту не было! Призрачный, не услышанный, а скорее почувствованный смех и тень давно умершего разговора вновь вылетели из квартиры, затерявшись где-то в коридоре. Не в силах совладать с собой, Азиат осторожно заглянул внутрь. Так и есть, в помещении никого нет. Кроме теней. А впрочем... Неожиданно сталкер приметил в самом дальнем, самом тёмном углу жалкую, скорчившуюся фигурку - своего Учителя. Поначалу он был неподвижен и, казалось, сам превратился в предмет интерьера. Бывший разведчик даже забеспокоился - не удар ли хватил старика? Но тут японец шевельнулся, и Азиат перевёл дух. Жив. Но, приглядевшись внимательно, сталкер почувствовал, как новая волна удушливого ужаса накрывает его с головой: на лице Учителя угадывалось безмерное, всепоглощающее счастье! Он жадно пожирал глазами бестелесные тени, как будто всем существом стремясь вобрать их в себя. «Когда-то я жил здесь, - вспомнилось Азиату. - У меня была семья - жена и двое сыновей». Сталкер пригляделся повнимательней. В этот момент тени, будто нарочно, сгрудились у стены. А точнее, около низенького стола - будто собираясь пообедать. Их и впрямь было трое - женщина и два мальчика, один выше и шире в плечах (судя по очертаниям, почти совсем мужчина), а второй - порядком меньше. Вон он, беспокойно ёрзает, сидя на пятках. Старик в углу глубоко и горестно вздохнул, с жадной тоской провожая каждое движение теней. Чувствуя себя лишним в этой семейной идиллии, бывший разведчик бесшумно выскользнул из квартиры и спустился на своё прежнее место.
Сказать, что Азиат был удивлён - ничего не сказать. Его состояние можно было скорее назвать близким к шоку. Что это? Галлюцинация? Привидение? Аномалия? Что-то ещё? По крайней мере, в Чернобыле он такого точно не встречал. Но одно бывший разведчик знал точно - свой дальнейший путь он продолжит в одиночку. Это решение, поначалу контузившее микровзрывом в мозгу, постепенно оформлялось, становясь всё твёрже и прозрачней. Прямо как песок, расплавленный ядерным взрывом, превращается в стекло. С чем связаны подобные мысли? Этого Азиат не знал, но чувствовал: принятое решение - единственно верное. Старик достаточно просветил его насчёт здешнего образа жизни, даже карту вон подарил, а если что не рассказал - придётся узнавать самому. Осталось самое главное, самое сложное - озвучить своё решение.
Японец спустился, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом. Наверное, тени пропали вместе с последними лучами. Учитель казался помолодевшим, сильным и как будто более спокойным. Пока его не было, бывший разведчик разогрел ужин. Трапеза прошла в полном молчании - старик думал о чём-то, доступном лишь ему, Азиат же не знал, с чего начать намеченный разговор. В самом деле, за пару месяцев этот престарелый японец стал ему очень близок, гораздо роднее, нежели раньше были близки его кровные родственники. И вот сейчас ученик должен сказать своему учителю, что покидает его. Какие слова тут можно найти?
- Ты что-то хотел сказать, малыш?
Слова старика дошли до Азиата как сквозь толстый слой ваты. Возможно, даже с некоторым опозданием.
- Да.
Это маленькое слово упало свинцовым шариком, разом переломав все кости его привязанности, заставляя её безмолвно корчиться от боли.
- Я решил продолжить свой путь дальше один.
Ну вот, можно сказать, что хирургическая операция прошла успешно. Орган благополучно ампутирован, хотя место разреза ещё нестерпимо болит. В глазах старика понимание и одобрение - лучшая анестезия для тяжелобольного.
- Хорошо, малыш. - Голос Учителя звучал бодро и ласково. - Сейчас ложимся спать, а утром отправишься в путь...
... Проснулся Азиат рано. Утро было чарующе ясным, но в душе плескалась мучительно горькая желчь. Слегка скосив глаза, уткнулся в спину Учителя, занявшего лежанку у противоположной стены. Нет, прощаться, не знать, куда девать руки и глаза, чувствовать во рту распухший, неповоротливый язык - никогда бывший разведчик не любил этого неловкого момента расставания. А потому уходить надо немедленно. Свернуть плащ-палатку, обуться, взять в руки рюкзак (благо, упаковал ещё с вечера) - и убраться отсюда, пока старик не проснулся.