Поселок у нас довольно пафосный, и, когда мы только купили здесь дом, местная община довольно долго к нам присматривалась, прежде чем принять в свои ряды. Мы старались соответствовать: пьяных и шумных вечеринок не устраивать, после 23:00 не шуметь, за ворота в трениках не выходить, за газоном вдоль своего забора тщательно ухаживать и всё такое. Через месяц-другой после нашего вселения мы решили с Сергеем устроить новоселье.
Прекрасно посидели, душевно пообщались с гостями – без серьезных поводов перестали просто так встречаться, как в молодости, на шашлыки там или всеми в кино. А здесь – кому-то неудобно нам было отказать, кого-то просто мучало любопытство что там за дом они купили и что за такой закрытый поселок, про него много слухов в городе ходило, кому - деловые вопросы порешатл. Так что «гостевой аншлаг» нам был обеспечен. Шашлыки, рыба и овощи гриль, многоярусный торт со свечами, душевное общение по группам, деловое и дружеское одновременно, - наконец вечер подошел к концу. Буря все это время то ходила между гостями, то лежала под голубой елью, посаженной предыдущими владельцами дома, и с царственной, свойственной борзым, некоторой надменностью любовалась происходящим.
Проводив последних гостей, мы еще немного посидели на лужайке с мужем, прикидывая, что необходимо убрать прямо сейчас, а какую уборку можно оставить на завтра, частично привели в порядок территорию, приняли душ и собрались ложиться спать. Перед тем, как уйти в кровать, я вышла на балкон в холле второго этажа (вот как раз здесь это было, где я сейчас сижу – на месте холла и балкона мы потом сделали зимний сад!) полюбоваться вечерним, хорошо освещенным поселком, и тут бац – понимаю, что собаки во дворе нет. И видела я ее последний раз тогда, когда гости ещё толпились на стоянке, около своих машин.
Я, в чем была (а была я в детского вида фланелевой рубашке до колен, расписанной мячами и клоунами – есть у меня такая слабость), ринулась на поиски Бури. Сад, пространство за домом, тупичок за сараями, под елкой, за качелями – нет нигде! Блин, кажется, я поняла: пока выпускали машины гостей, она и слиняла погулять на свободу. Что же делать-то, места для нее пока не изученные, непривычные? А если потеряется? А испугает кого-то в ночи – собака хоть и добрая, но очень большая.
Размышляя обо всем этом, я выбежала за свою территорию, и начала метаться по улицам поселка с криками «Буря! Буря! Иди ко мне!». Постепенно в уже уснувших домах начал зажигаться свет. Те, кто еще не лег, выходили на улицу посмотреть что тут происходит. В одном из домов из окна высунулся мужчина и прокричал мне в унисон: «Буря! Скоро грянет буря!», демонстрируя «пять» по литературе в школьном прошлом. Запыхавшись, я остановилась.
И тут меня накрыло: я вдруг представила себе, как именно это выглядит со стороны. Ночь, благообразный поселок только-только, косясь с подозрением, принял новичков, всё еще посматривая время от времени в нашу сторону с настороженностью. И тут новые соседи открыли свое истинное лицо: безумная хозяйка в какой-то карнавальной рубахе бегает по поселку и требует бури. Не, ну правильно Ивановы говорили – что-то с ними не то!
Разрешилось все благополучно. Вместе со мною искать Бурьку отправился Сергей. Только, в отличие от меня, он сел на машину и стал ездить по поселку. Беглянка была обнаружена возле пруда: шел сезон активного спаривания лягушек, она решила поохотиться, пока хозяева заняты гостями. Но ночную инсценировку горьковского «Буревестника» мне в поселке еще долго припоминали.
* * *
Позднее зимнее солнце только-только начинает подкрашивать горизонт, фонари, освещающие сад, еще горят, отбрасывая на снег причудливые узоры от витиеватых колпаков. Будним утром, как правило, у меня на эту чашку кофе и созерцание красоты, которую мы с мужем создавали несколько лет подряд, есть не более 10 минут, но этого времени вполне хватает, чтобы получить, как Грицаю, свой заряд бодрости на весь день.
Катька, Катёнок, доченька… Как же я скучаю. Сначала она уехала учиться в Москву, на третьем курсе познакомилась с Виктором, сыном русских эмигрантов, давно уже отбывших за океан, влюбилась и, бросив институт, уехала за ним в Америку. Мы с отцом сначала ругались и расстраивались ужасно. Потом мой мудрый муж, походив насупленным с неделю, выдал рациональное соображение: дочь наша не особенно приспособлена для карьеры или академических занятий, пусть лучше у нее сложится сейчас семейная жизнь, чем мы будем продолжать требовать от нее хорошо учиться и планировать карьеру, чего ей не хочется и вряд ли сможется. Ну, уж толку будет больше, это точно.