— Мне не разрешали выходить из дому, — с сожалением вздохнула Александра.
— Вилтшир — тоже красивое местечко. Там у меня особняк, хотя я никак не избавлюсь от мысли, что мой настоящий дом — здесь. Мое поместье расположено недалеко от Стоунхенджа. Надеюсь, в один прекрасный день мне удастся показать его вам. Вам нравится путешествовать?
— Не знаю, — улыбнулась девушка. — Я только в своем воображении в других землях бываю. Мне бы очень хотелось увидеть Париж, и Флоренцию, и Венецию, и сотни других мест. Но кто знает, вдруг неудобства способны омрачить даже самые заманчивые ожидания?
— Возможно, однажды, когда кончится война, мы вместе увидим эти места, мисс Парнелл. Может быть, я даже покатаю вас на гондоле по Венеции. При свете луны.
— И сами споете мне серенаду? — засмеялась Александра. — Или наймете кого-нибудь вместо себя?
Он искоса глянул на ее улыбающееся личико.
— Надо подумать.
Они замолчали и несколько минут провели в приятной тишине. Четверо всадников уже были на подходе. «Стоит ли затевать разговор? — размышлял про себя лорд Иден. — Стоит ли еще раз предложить ей сменить жениха?» Черт побери, как глупо это звучит! Словно он предлагает сменить шляпку или перчатки.
— Завтра у Кортни танцы, — сказал он наконец, решив не поднимать волнующую его тему. — Держу пари, это в вашу честь, мисс Парнелл. Я должен выпросить у вас один танец. Позволите?
— С превеликим удовольствием, сэр. Может, стоит записать ваше имя в карточку прямо сейчас, пока в ней есть пустое место?
— Непременно! Видите, Уолтер и ваш брат уже скачут сюда, чтобы зарезервировать себе местечко.
Оба с хохотом встретили отставших всадников.
Как здорово возвращаться обратно вдоль пляжа, когда с одной стороны Анна, а с другой — Мадлен, думала Александра. Как здорово чувствовать себя беззаботной, окруженной друзьями! Ничего подобного она припомнить не могла. Сколько же она упустила в своей жизни! Ну почему она не приняла тогда предложение лорда Идена? С ним она могла полностью расслабиться. Ей было приятно находиться в его обществе. Как счастлива могла бы она быть здесь, если бы приехала сюда в качестве его невесты!
Хотя как посмотреть. Может, она чувствовала бы себя с ним совсем иначе, будь они помолвлены. Быть простой знакомой и другом совсем не то, что быть невестой. Вполне возможно, легкость в общении исчезла бы без следа, если бы она знала, что скоро должна стать его женой и ей придется разделить с ним все интимные стороны брака.
Вскоре ее беззаботному настроению пришел конец. Не успели они свернуть в долину, как она увидела скачущего им навстречу лорда Эмберли.
— Я, должно быть, сошел с ума. — Он подъехал к ней поближе, поприветствовав остальных. — Могло же мне прийти в голову, что я в состоянии в такое утро сосредоточиться на бухгалтерских книгах. Я все сидел и сидел и тупо взирал на колонки цифр, но они никак не желали проникать в мое сознание. Только зря время потерял.
— Мы целую милю по берегу проехали, — сказала Александра. — Я решила посоревноваться с лордом Иденом, но он меня обогнал. Правда, нечестно обогнал — пустился вскачь раньше меня, без предупреждения.
— В этом он весь. Ему повезло, что он с вами соревновался, а не с Мадлен. Насколько я понимаю, вы повели себя как настоящая леди, когда добрались до него. Мадлен наверняка накинулась бы на брата с кулаками.
Повисло неловкое молчание. Но на этот раз оно не было теплым и уютным, как с лордом Иденом. Александра поймала себя на том, что лихорадочно ищет тему для разговора. Она почувствовала, что снова напряглась и опять стала скучной и неинтересной. Она была настолько поглощена его близостью, что совершенно забыла о существовании скачущих чуть позади пятерых всадников.
— Значит, вы опытная наездница? — нашелся наконец лорд Эмберли. — Я не знал, насколько хорошо вы держитесь в седле, когда подбирал вам лошадь. Надо было спросить вас за завтраком. А что еще вы любите, Алекс? Я так мало о вас знаю.
— Музыку люблю, — ответила она, — и живопись. — Ей совсем не хотелось раскрываться перед ним. Ни к чему этому человеку знать о том, что творится в ее душе. Ей хотелось отгородиться от него.
— Музыку? — переспросил граф. — Вы играете? Или поете? Или предпочитаете слушать?
— Я играю на фортепиано, хотя особыми талантами не блистаю. Так, для себя играю.
Он улыбнулся:
— Я тоже играю. И с радостью покажу вам сегодня музыкальную комнату, Алекс. Мне так хочется услышать вашу игру. Но если вы хоть немного похожи на меня, то наверняка предпочтете играть без публики. Приходите туда, когда пожелаете.
— Благодарю вас. — Девушка заглянула ему в лицо. Неужели он понимает ее? И тоже любит побыть один? Она не вынесет, если он будет постоянно просить ее сыграть для него. Она просто не смогла бы сделать этого, и точка. Возненавидела бы музыку.
— А что вы любите рисовать? — не отставал он. — Боюсь, что кисти и краски не для меня. Мама обожает рисовать, хоть я и не понимаю почему. Похоже, ее попытки не столько доставляют ей удовольствие, сколько расстраивают.
— Я ее понимаю. Похоже, она настоящий художник, а не просто любитель. Если принимать искусство всерьез, удовольствия в чистом виде никогда достичь не удастся.
Граф внимательно на нее посмотрел:
— Вот как! У меня есть библиотека, моя гордость. Вы любите читать?
— Отец не разрешал мне пользоваться своей библиотекой. Боюсь, что я ничего, кроме Библии, проповедей да стихов, не читала.
— А Вордсворт? — поинтересовался он. — Вы знакомы с его стихами?
— Нет.
— Я дам вам его «Лирические баллады». Может, они вам и не понравятся. Его произведения сильно отличаются от всего, что было написано в прошлом веке. Но если вы любите природу, — я хочу сказать, дикую природу, — вы по крайней мере сможете понять, что он пытался выразить в своих стихах. Он смотрит на окружающий мир не глазами, а сердцем, и описывает свои чувства. — Лорд Эмберли рассмеялся. — Вы понимаете, о чем я?
Глаза ее широко распахнулись, на мгновение она забыла о своей стеснительности в его присутствии.
— О да!
Впереди, за зеленой долиной, показался дом из серого камня — восточный фронтон с колоннами и южное крыло с высокими арочными окнами. Какая красота, аж дух захватывает! У Александры даже в груди закололо. Это великолепное творение рук человеческих идеально вписывалось в окружающий пейзаж.
— Всякий раз, когда я вижу это, — раздался рядом с ней голос лорда Эмберли, — у меня ком подкатывает к горлу. Я поверить не могу, что все это мое. Почему я? Только подумайте, на свете живут тысячи, миллионы людей, и дом этот мог бы принадлежать любому из них! Я молю Господа, чтобы он никогда не дал мне привыкнуть к нему и начать принимать этот дар как должное. По дороге из Лондона я непременно останавливаюсь на холме, с которого вы вчера спускались, и думаю — как я вообще решился уехать отсюда? Боюсь, что к старости я превращусь в настоящего отшельника.
Граф снова улыбнулся ей, и Александра отвела взгляд, не в силах смотреть ему прямо в глаза.
— Мило, — произнесла она, и эхо этого совершенно неподходящего слова еще долго звучало у нее в ушах. Разве можно выразить словами все те чувства, которые охватили ее несколько мгновений назад, когда она увидела это чудо из чудес?
— — Я оставил свою мать вместе с вашей в саду. — В голосе его зазвучали резкие нотки. — Надеюсь, мы сумеем должным образом развлечь леди Бекворт и ей не придется скучать у нас.
— Мама любит сидеть дома за рукоделием, — успокоила его Александра. — Не думаю, что ее придется особо развлекать.
— Ну, моя мать уже запланировала несколько визитов. Вы пользуетесь большим спросом, Алекс. Все горят желанием познакомиться с будущей графиней. Вы — местная сенсация. Надеюсь, это не покажется вам слишком утомительным. Я постараюсь устроить так, что у вас будет достаточно свободного времени. Вы ведь любите побыть одна, я прав? В этом мы с вами похожи.