И в наглую переписал мою карточку, хотя сам такого никогда не одобрял. Даже обсуждения не было – так расстроились. Просто сдублировали мой вариант.
Старик снова предложил меня подвезти.
– Что с деньгами-то делать будешь?
– Сделай заначку на будущее. Полоса везения может закончиться.
Я не был согласен.
– Пятерку поймать – это везение. А четверку можно рассчитать. Вы же не тычетесь наугад?
"Москвичок" нырнул на обочину и встал.
– Не поделишься, сынок? Не волнуйся, не прошу халявы. У меня тоже кое-что за душой имеется. Без моей циферки не было бы твоей пимпочки?
– Верно. Но, между прочим, в пролете я бы не остался все равно. Надежнее и безопаснее брать понемногу, но постоянно.
– А еще говорят, французы любят шампанское?
– Нечего меня подковыривать! – рассердился я. Нашел листок и написал на нем формулу стандартного интеграла вероятности.
Старик посмотрел квадратными глазами из-под квадратных очков.
– Что за дребедень?
– Основа любой лотереи.
– Сынок, Дима меня чем-то похожим уже пугал. Ну и вышел пшик, как всегда.
– Мелко плавал Дима. Основа не есть конечное решение. Лотерея есть сочетание закономерностей и случайностей различных порядков. Единой формулой их не возьмешь. Нужен комбинационный подход. Есть формула наибольшей вероятности – по ней можно играть, не теряя деньги. Но что касается рецепта джек-пота – его таки нет в природе. Точнее, есть, но это закономерность уже иного порядка, который рассчитывать не научились. И пятерка где-то посередине.
– Сынок, – вдохновенно сказал Иван Иваныч, – что ты там говорил про комбинационный подход? Разные ведь есть способы. Я не проигрываю столько лет – значит, мой подход твоего стоит. А если мы их скомбинируем – все у нас держитесь!
Минуты две я размышлял. Методы старика явно кое-чего стоили, поскольку я подозревал, что он давно имел на вооружении что-то вроде моей консиденции.
– Хорошо, – сказал я. – Секретов держать не буду. В следующую среду принесу книги и устрою ликбез исходя из семи классов образования. Адаптирую как-нибудь.
И напоследок, у платформы, утешил старика:
– Иван Иваныч, работали вместе и за выигрышем вместе поедем.
В следующую среду, когда мы встречались на привычном месте, весь профсоюз пребывал в состоянии приподнятом. Несколько десятков мелких выигрышей дали больше двухсот процентов, и гнусил один жадный Юрий Палыч:
– Я-то настроился, думал, по науке каждую неделю по пятерке будем снимать…
– А кто это – мы? – осведомился Толя.
– Ну, мы… профсоюз.
– Иван тебе что – крепостной или нанятый мозгами шевелить?
Балабола терпели только из-за отсутствия замены. Обо мне разговор даже не шел.
Все понимали, что если у самого получается настолько недурно, смысла с кем-то объединяться у меня никакого. Я не любитель выяснять отношения, чего почти невозможно избежать в любой команде. И если я разок прокатил всех на горбу за просто так, то впредь благодетелем оставаться не собирался.
Костю и Диму "заслушали и обсудили" еще до моего прихода. У "быка" было "глухо, как в танке", потому что работал он, по словам татарина, методом слепого тыка.
Дима за две недели дважды приносил по искомой цифре – но этому никто не радовался.
– Как же не хочется дела иметь с этим голубчиком от слова "голубой", – сокрушался Иван Иваныч. – Дрянь болотная! Кстати, Ваня, он уже знает, что на нашем терминале взяли пятерку и что взял ее ты. Он визитную карточку оставил, вот – старик протянул перламутровую картоночку Я смотреть не стал. Пока профсоюз заканчивал дела, сыграл свой вариант и просто ждал, когда босс освободится. Мою папку распирало от. "Краткого курса высшей математики".
Однако ликбез не удался.
Расположившись за дальним столиком, я уже объяснял старику общие принципы вероятности, и это он схватывал лихо: сколько лет он с этим явлением работал, не задумываясь об основаниях и положениях, и ко многому пришел эмпирическим путем.
Но как только дело дошло до простейших символов и формул, старик стал тормозить и наконец совсем застопорил.
– Тезка, брось свой талмуд. Ничего я в нем не пойму, хоть ты им меня по башке тресни.
– Значит, учитель из меня неважный.
– Брось! Это ученик у тебя с усохшими мозгами. Восьмой десяток разменял, а школу закончил, когда твоих мамы с папой на свете не было. За парту мне поздно, а нахрапом взять тут думать нечего. Владей своей премудростью сам. А моя – вот она.
Она у меня, брат, попроще.
И старик извлек из своего портфельчика стопку тетрадей и книгу в пластиковой обертке.