Конвейер во много сотен ярдов длиной. Сюда со всех уровней размельченная порода доставляется в вагонетках. Вагонетки опрокидываются у устья рудоспуска. Руда на сотни ярдов падает по вертикальному стволу до сотого уровня и тут рассыпается на ленте конвейера. Система стальных дверей регулирует поступление руды на конвейер, движущаяся лента уносит ее и ссыпает в гигантские накопители. Отсюда она автоматически, партиями по пятнадцать тонн, поступает в рудную клеть и с четырехминутными интервалами уносится на поверхность.
Джозеф счастливо работал под воющим конвейером. Просыпается немного, но это ценный материал. Золото ведет себя необычно, оно опускается вниз. Под действием своего собственного удельного веса оно проникает почти сквозь любой материал. Оно отыщет любую щель, любое углубление в полу и проберется туда. И исчезнет в земле, если его оставить надолго.
Именно эта особенность поведения золота доставляла Джозефу М'Кати такое удовольствие. Он прошел до конца конвейера, брызгая и подметая, тут он распрямился, отложил метлу и обеими руками потер почки, быстро осматриваясь, чтобы убедиться, что в конвейерном туннеле больше никого нет. За ним находились накопители, куда сыпалась руда с конвейера. Накопители могли принять многие тысячи тонн.
Убедившись, что он один, Джозеф опустился на четвереньки и подполз под накопитель, на обращая внимания на постоянный грохот вверху.
Джозефу потребовалось много месяцев, чтобы продолбить головки четырех заклепок, которые удерживают шов на дне накопителя, но, завершив эту работу, он тем самым соорудил простой, но эффективный сепаратор тяжелого металла. Свободное золото, попавшее вместе с рудой в накопитель, немедленно начинает опускаться на дно, и его путешествие ускоряется постоянной вибрацией накопителя, в который все время сыплется руда. Когда золото достигает дна накопителя, оно пытается продолжить свой путь вниз и отыскивает отверстия в заклепках, под которыми Джозеф расстелил полиэтиленовую квадратную простыню.
Золотой порошок образовал четыре конических груды на полиэтилене, он был похож на порошкообразную сажу.
Скорчившись под накопителем, Джозеф осторожно пересыпал этот порошок в свой кисет, снова разложил полиэтилен, сунул кисет в карман и выбрался из-под накопителя. Насвистывая племенную песню, Джозеф подобрал метлу и снова занялся бесконечной поливкой и подметанием.
17
Джонни Деланж размечал взрывные скважины. Лежа на боку в низком забое 27 секции, он на глаз определял угол и глубину направленного взрыва, который должен срезать выступ висячего бока.
В «Сондер Дитч» производили один взрыв за смену. Один взрыв во всех секциях, запускаемый из центра. Джонни платили посаженно, за объем извлеченной из его забоя руды, поэтому он так должен расположить шпуры, чтобы добиться за один раз максимального результата.
— Вот так, — хмыкнул он и красной краской наметил положение отверстия. — И вот так. — Быстрым ударом кисти он указал угол, под которым забойщик должен пробурить отверстие.
— Шайя, мадода! — Джонни хлопнул по плечу стоявшего рядом чернокожего. — Давай, парень.
Отбойщик, отобранный за силу и выносливость, походил на греческую скульптуру из блестящего черного дерева.
— Нкози! — Отбойщик улыбнулся и вместе со своим помощником повернул бур в нужном направлении. Сверло напоминало огромный автомат большого калибра.
Банту привел в действие сверло, и страшный грохот заполнил тесный, с низкой кровлей забой. Сжатый воздух ревел, поражая барабанные перепонки. Джонни сделал одобрительный жест сжатым кулаком, с секунду они улыбались друг другу — товарищи по совместной работе. Затем Джонни пополз по забою, чтобы отметить положение следующего шпурта.
Джонни Деланжу двадцать семь лет, и он лучший взрывник на «Сондер Дитч». Его отряд из сорока восьми человек — хорошо срабовшаяся группа высококлассных специалистов. Шахтерыборолись за право работать в давдцать седьмой секции, потому что тут деньги. Джонни мог отбирать лучших, поэтому, когда маркшейдеры производили ежемесячные замеры, Джонни по выработке всегда всех опережал.
Это работа особая. Человек, стоящий на одном из низших уровней власти, на ней зарабатывал больше человека на самом верху. Джонни Деланж зарабатывал больше генерального управляющего «Сондер Дитч». В прошлом году он заплатил налог с заработка в двадцать две тысячи рандов. Даже шахтер типа Ковальского, который грубо и жестоко обращается с рабочими, запугивает их, и потому с ним работают отбросы шахты, все равно зарабатывает в год восемь-девять тысяч рандов, то есть столько же, сколько работник уровня Рода Айронсайдза.
Последний шпур Джонни наметил на висячем боку. За ним ревели сверла, рабочие лежали и полусидели возле них. Джонни лег, опираясь на локоть, снял шлем, вытер пот и немного передохнул.
Джонни выглядит очень необычно. Это молодой человек с иссиня-черными длинными волосами, которые зачесаны назад и перевязаны кожаной ленточкой в сложном узоре. У него лицо американского индейца. костлявое и тощее. Он срезал рукава комбинезона, чтобы обнажились руки — руки мускулистые и извилистые, как питон, с татуировкой под локтем, необыкновенно мощные, но гибкие. Тело у него такое же, длинное, мускулистое, мощное.
На правой руке у него восемь колец, по два на каждом пальце, и по виду колец ясно, что это не простое украшение. Тяжелые золотые кольца с черепами, скрещенными костями, волчьими головами и прочими изображениями, масса металла, которая образовывала постоянно надетый кастет. О красном глазе одного из черепов Род Айронсайдз однажды спросил: «А это настоящий рубин, Джонни?» И Джонни серьезно ответил:
— Если это не так, мистер Айронсайдз, то меня надули на три ранда пятьдесят.
Еще восемь месяцев назад Джонни Деланж был неукротимым задирой. Но тут он встретил Хэтти и женился на ней. Ухаживание и вступление в брак заняли целую неделю. Теперь Джонни устроился неплохо. Прошло уже целых десять дней с его последней драки.
Лежа в забое, он позволил себе пять минут подумать о Хетти. Она почти с него ростом, с удивительно полной грудью и рыжими волосами. Когда дело шло о выражении чувств, Джонни не лучший оратор в Китченервиле, поэтому он делал ей подарки.
Он покупал ей платья и драгоценности, купил холодильник и морозильную камеру, купил крайслер-монако с обивкой из леопардовой шкуры. Постепенно в дом Джонни стало трудно войти, чтобы не споткнуться о какой-нибудь его подарок Хэтти. Теснота становилась еще большей оттого, что с Джонни жил его брат Дэви.
— Ну, парень! — Джонни счастливо покачал головой. — Какая она у меня!
В мебельном магазине Китченервиля он в прошлую субботу приметил большую духовку.
— Она ей понравится, парень, — прошептал он. — Всего четыреста рандов. Куплю в зарплату.
Приняв решение, он нахлобучил на голову шлем и пополз по штреку. Пора подниматься на станцию и готовить динажель для сегодняшнего взрыва.
Старший должен был ждать его в штреке, и Джонни рассердился, не найдя там ни старшего, ни его молодого помощника.
— Ублюдок! — выругался он, светя фонарем вверх и вниз по штреку. — Прикидывается!
Старшим был свази с лицом в оспинах, невысокий, но исключительно сильный и сообразительный человек. У него также очень злобный характер. Джонни никогда не видел его улыбающимся, и для такого экстраверта, как Джонни, неприятно работать с молчаливым и угрюмым помощником. Он терпел этого свази из-за его энергии и надежности, но это единственный человек в команде, которого Джонни не любил.
— Ублюдок! — Штрек пуст, рев скальных сверл звучит глухо.
— Где же он? — Джонни нетерпеливо сморщился. — Сниму с него шкуру, когда найду.
Тут он вспомнил уборную.
— Вот где он! — И Джонни пошел по штреку. Уборная представляла собой высеченное в скале помещение, дверью туда служил кусок брезента, за ним обычный помост с четырьмя отверстиями и ведрами под ними.