— Я тоже, — сказала она, и Род облегченно понял, что может уделить все внимание Терезе Стайнер. За Джой Олбрайт теперь присмотрят должным образом. Он заказал выпивку, и все четверо тут же утратили интерес к племенным танцам.
Род сказал Терри: «Я сегодня вечером еду в Йоханнесбург. Зачем вашему бедному шоферу ждать вас весь вечер? Отпустите его. Я отвезу вас домой».
— Хорошо, — немедленно согласилась Терри. — Пожалуйста, скажите ему.
Когда Род в следующий раз взглянул на часы, было уже пол третьего.
— Боже! — воскликнул он. — Если не поторпимся, все будет кончено. — Джой и Дэн неохотно отвели головы друг от друга. Поток зрителей зажал их, веселая возбужденная толпа, похожая на зрителей корриды.
Род и Дэн прокладывали дорогу женщинам через главные ворота и к зарезервированным за ними сидениям в первом ряду. Садясь, все четверо смеялись, они раскраснелись, возбуждениетолпы оказалось заразительным, а выпитое усилило их чувствительность.
Выжидающий гул голосов.
— Шанганцы! — Все повернули головы к выходу, из которого появились танцующие барабанщики, длинные деревянные барабаны подвешены у них на шее на кожаных поясах. Они заняли позицию по краям круглой сцены.
Тук, тук. Тук, тук — от одного барабанщика. Тишина нависла над аудиторией.
Тук, тук. Тук, тук. Обнаженные, если не считать короткой набедренной повязки, барабанщики склонились над своими инструментами и начали отстукивать ритм танца. Рваный беспокойный ритм дергал нервы. Требовательный, подавляющий звук, пульс всего континента и его народов.
Потом, шаркая ногами, ряд за рядом появились танцоры, их головные уборы развевались, набедренные повязки их звериных шкур шуршали, гремели боевые трещотки на запястьях, черные мышцы уже блестят потом от возбуждения, они появлялись медленно, ряд за рядом, как будто гром барабанов вселял в них жизнь.
Резкий звук из рога южноафриканской антилопы, ряды танцоров разлетелись, как сухие листья на ветру, образовали новый рисунок, и в промежутке, в самой середине, появилась одиночная гигантская фигура.
— Большой Король! — пронеслось по аудитории, и мгновенно барабаны сменили ритм. Все быстрее, все требовательнее, танцоры засвистели, звук, похожий на прибой, пронесся над сценой.
Большой Король широко развел руки, прочно поставил черные мраморные колонны ног, откинул голову. Они произнес одно слово — приказ, произнес резко, и в мгновенной реакции все танцующие подняли правое колено к груди. Полусекундная пауза, и двести жестких подошв одновременно опустились с грохотом, который до основания потряс амфитеатр. Шанганцы начали танец, и вся действительность сосредоточилась в их движущихся, извивающихся, сплетающихся, отступающих рядах.
Род однажды оторвал взгляд от зрелища. Терри Стайнер наклонилась вперед, глаза ее сверкали, губы слегка разошлись, она была поглощена варварским эротическим великолепием танца.
Джой и Дэн держались за руки, прижавшись друг к другу, и Род почувствовал острый приступ зависти.
Потом, снова в баре клуба, они почти не разговаривали, все были напряжены, беспокойны, подвержены игре странных примитивных желаний и социальных ограничений.
— Что ж, — сказал наконец Род, — если вы хотите, дамы, попасть в Йоханнесбург в приличное время…
Дэн и Джой заговорили одновременно.
— Не беспокойся, Род, я…
— Дэн сказал, что он… — Они смолкли и глуповато улыбнулись друг другу.
— Понимаю. Дэн вдруг вспомнил, что ему сегодня тоже нужно в Йоханнесбург, и предложил подвезти вас, — сухо заметил Род, и все весело рассмеялись.
— Похоже, мы предоставлены себе, миссис Стайнер, — Род повернулся к Терри.
— Я вам доверяю, — сказала Терри.
— Если доверитесь, вы сошли с ума, — сказал Дэн.
За окнами мазерати быстро сгущалась тьма. Горизонт слился с черным небом, в окружающем вельде вспыхнули отдельные огоньки.
Род включил фары, приборная доска мягко светилась, превращая внутренности машины в теплое безопасное место, отделяющее их от мира. Ветер шептал, шины шуршали, мотор гудел.
Терри Стайнер сидела поджав ноги на мягкой кожаной обивке бокового сидения. Она смотрела вперед на светлую полосу от фар, казалась одновременно далекой и очень близкой. Каждые несколько минут Род отводил взгляд от дороги и смотрел на ее профиль. Он снова проделал это, и на этот раз она прямо взглянула ему в глаза.
— Вы понимаете, что происходит? — спросила она.
— Да, — ответил он так же прямо.
— Вы знаете, как это может быть для вас опасно?
— Для вас тоже.
— Для меня нет. Я неуязвима. Я Хиршфилд. Но вы — вас это может погубить.
Род пожал плечами.
— Если бы мы всегда учитывали все последствия своих действий, никто бы ничего не делал.
— Не подумали ли вы, что я просто испорченная избалованная богатая женщина, развлекающаяся на досуге? Может, я все время так поступаю.
— Может быть, — согласился Род. Они долго молчали, потом Терри заговорила снова.
— Род? — В первый раз она назвала его так.
— Да.
— Это неправда. Я не такая.
— Догадываюсь.
— Спасибо. — Она раскрыла сумочку. — Мне нужно покурить. Мне кажется, что я стою на краю пропасти и испытываю неудержимое желание броситься в нее.
— Прикурите для меня тоже, Терри.
— Вам нужно?
— Очень.
Они молча курили, оба смотрели вперед, потом Терри опустила окно и выбросила окурок.
— Вы получите назначение. — Весь день она хотела сказать ему, внутри у нее все кипело. Глядя на него, она заметила, как напряглись его губы, появились морщинки у глаз.
— Вы меня слышали? — спросила она наконец, и он затормозил мазерати и свернул к обочине. Поставил на ручной тормоз и повернулся к ней лицом.
— Терри, что вы сказали?
— Я сказала, что вы получили работу.
— Какую работу? — хрипло спросил он.
— Попс сегодня утром подписал назначение. Получите в понедельник. Вы теперь генеральный управляющий «Сондер Дитч». — Она хотела добавить: И я это сделала для вас. Заставила Попса сделать это.
Никогда, поклялась она себе, никогда не испорчу ему этого. Он должен верить, что победил честно, что это не мой подарок.
34
Субботний вечер, большой вечер в городе Притонов.
Шахта «Блааберг» — старейший производитель на Китченервильском поле. В некоторых секциях порода была полностью выбрана, старые разработки покинуты и заросли. Среди кустов, травы по голову, нагрможденных людьми отвалов выросло множество лачуг. Обитатели назвали его городjм Притонов. Лачуги сооружены из старых листов гальванизированного железа и расплющенных нефтяных бочек, нет ни водопровода, ни канализации.
В стороне от главных дорог, от поселков ближайших шахт и города Китченервиля, доступный только пешеходам, этот город никогда не навещается представителями южноафриканской полиции, он идеально приспособлен для целей, которым посвящена жизнь его обитателей.
Каждая лачуга — это притон, дешевый кабак, где продаются крепкие напитки. Мало кто приходит сюда за даггой (Марихуана. — Прим. автора). Среди хорошо питающихся, высоко оплачиваемых шахтеров мало наркоманов. Сюда приходят за женщинами.
В округе пять шахт, на каждой от десяти до двенадцати тысяч рабочих. Здесь, в городе Притонов, двести женщин, единственные доступные женщины в пределах двадцати миль. Женщинам города Притонов совсем не обязательно быть молодыми: даже толстые, увядшие, беззубые могут вести себя, как королевы.
Большой Король шел по тропе, огибающей шахтные отвалы. С ним были два десятка соплеменников, рослые шанганцы со своими украшениями, вооруженные боевыми дубинками, возбужденные после танцев. Они шли быстрым шагом, Большой Король вел их. Они пели, не мягкие песни полевых работ или ухаживания, не рабочие и не приветственные песни.
Они пели боевые песни, которые пели их предки, когда шли, вооруженные копьями, на добычу рабов и скота. Неистовый возбуждающий ритм, яростные патриотические слова так сильно действовали на впечатлительность среднего шанганца, что компания сочла необходимым запретить эти песни.
Подобно шотландцу при звуках волынки, когда шанганец поет боевые песни, он готов к битве.