— Ты часто здесь бываешь? — спросил он девушку, кладя Мерглом к стене пещерки.
— Иногда, — слегка отрешённо ответила Нира. Она сидела у входа, почти полностью подставляясь под дождевые капли, и сосредоточенно смотрела в потемневшее небо. А потом вдруг произнесла:
— Он снова сердится. Лес.
— Может, кто-то обидел его? Плохое настроение не появляется просто так, — предположил Ричард и сел рядом с девушкой.
Нира промолчала и опустила взгляд на опавшие листья под ногами. Они вздрагивали от хлёстких ударов крупных дождевых капель и резких порывов леденящего ветра, будто им самим было зябко от непогоды. Казалось, что, трясясь от озноба, они тянулись к ногам девушки в надежде, что та сможет их спасти и обогреть.
— Лес делает всё для тех, кто приходит. Абсолютно всё: прекращает течение времени, поёт, чтобы успокоить тревожные души, ведёт их… А они хотят ещё и ещё, не говоря даже «спасибо», — голос Ниры звучал обиженно. — Всё рыщут в поисках своих желаний и никогда не останавливаются, даже если найдут, что хотели. И тут же на место одной просьбы, одного желания приходят десятки новых. А Лес не виноват — он добр ко всем и всегда старается ответить на просьбы, даже если они больше похожи на приказы. Но разве можно всегда быть добрым, не зная, стоит ли чего-то твоя доброта?
— Иногда, нужно просто верить в то, что ты делаешь, — не сразу ответил Ричард.
— Верить? — горько усмехнулась Нира, — Вера может породить монстров.
Вспышки молний осветили грустное лицо девушки. Ветер окреп и задувал дождь в убежище. Дождевые капли врезались в лоб и плечи Ниры, со звоном разбивались об обсидиановые рога. Но девушка будто исчезла из этого мира, думая о чём-то своём и не замечая пронизывающего ливня.
— Нира, — Ричард взял девушку за руку, — Ты так вся промокнешь. Прошу, давай отсядем подальше?
— Да? — Нира рассеяно взглянула на не менее мокрого юношу. В этот момент что-то одёрнуло её от мыслей, в которые она погрузилась, и вместо пустого взгляда на её лице засияла виноватая улыбка. — Да ты же и сам до ниточки уже мокрый, странный Ричард!
Юноша лишь ухмыльнулся и вслед за девушкой отсел по дальше от дождя. Ощутив, насколько продрогли, они прижались друг к другу, постукивая невпопад зубами. Но вскоре тепло близости начало их согревать. Раскаты грома звучали приглушённо в глубине убежища, а монотонные завывания ветра и стук дождя клонили в сон. В один миг на путников навалилась немыслимая усталость, а тёплые объятия довершили начатое, и вскоре Ричард и Нира мирно дремали под шум беснующейся бури.
Лязг. Послышалось где-то вдали сквозь сон.
Лязг. Громыхнуло громче раскатов грома.
Ричард испуганно открыл глаза. От тёплой дремоты не осталось и следа.
Лязг.
Юноша встревоженно взглянул на Ниру. Девушка сидела рядом с ним и так же внимательно вслушивалась в бурю.
Лязг. Блеснули тяжёлые доспехи во вспышках молний.
— Быть добрым в начале — истинное благородство и признак хорошего воспитания, — голос Ниры звучал едва слышно. — И часто бывает, что эту доброту поддерживают и оправдывают. От этого быть добрым легко и просто. Но иногда добротой либо пренебрегают, либо беспощадно пользуются. И вот тогда у тебя есть полное право выбирать: терпеть, продолжая быть верным стражем доброты, или всё же стоит злиться.
Лязг. Прозвучало совсем рядом. Крупные капли дождя с брызгами рассыпались у самых ног Ниры и Ричарда. Завывания разыгравшейся бури затерялись на фоне беспощадного скрежета металла. Лязганье тяжёлых доспехов будто поедало звуки мира, заставляя его на мгновение замолкнуть. Нира напряжённо всматривалась в подступающую темноту.
— Он идёт сюда, — наконец сказала девушка. — Дракон. Но ему всё равно на нас — можешь не бояться.
— Бояться? — удивился Ричард. — Он мой друг.
— У драконов нет друзей, — Нира резко повернулась к юноше. Голос её звучал сурово. — Они оставляют за собой выжженную землю и никогда не оглядываются назад, на творения рук своих. Преследуемые лишь жаждой обрести то, чего желают, они не видят даже того, что у них под ногами… Это на него злится Лес — дракон, который давно забыл, кому и ради чего служит. А может, он просто и не хочет помнить. Когда-то давно Лес хотел помочь ему, откликнулся в трудный час, но взамен на его доброту дракон с тех самых пор пытается подчинить Лес себе, разрушая и калеча его день за днём.
— Но… — попытался возразить Ричард. Однако глухой удар меча о землю заставил его и Ниру замолчать. За ним последовал ещё один удар, ознаменовавший, что недалеко от убежища рыцарь нашёл топливо для очередного костра. Ричард почувствовал, как в темноте пещерки Мерглом задрожал. Топор вспомнил, как он и его хозяин проделывали то же самое, когда скитались вместе по Лесу. Ещё удар. Ричарду вдруг вспомнился сладковатый аромат дыма, уволакивающий в глубину воспоминаний.
— Ричард, что с тобой? — Нира удивлённо уставилась на юношу.
Удар. Последний. Дающий знать, что безумный хоровод костей готов кружиться в своём диком танце. Или уже кружится? Белые языки манящего дыма проникали в убежище, будто знали, что кроме ИХ дракона, внизу, под корнями, притаился ещё один, совсем молодой, но уже до беспамятства очарованный видениями прошлого. Отголоски чего-то едва уловимого замаячили перед глазами Ричарда…