- Ах вы противный! - взвилась лже-покойница, и тут же, изогнувшись, как кошка, прошипела: - Значит, война?
- Между нами другие отношения просто невозможны, - усмехнулся Василий. Извините, Анна Сергеевна, если у вас ко мне все, то я должен спешить меня ждет Его Высочество.
Анна Сергеевна посторонилась, и Дубов поспешил вслед за Теофилом. Но даже затылком он ощущал полный холодной ненависти взгляд госпожи Глухаревой.
- Вздорная женщина, - заметил Теофил. - Его Величество Александр такую и на порог не пустил бы.
Виктор встретил боярина Василия в своем рабочем кабинете - там, в отличие от покоев Александра, не было ничего лишнего, не говоря уж о всяком хламе, который у короля валялся даже на рабочем столе. Единственное, что привлекло внимание гостя, так это ржавая шпага, висевшая на стене.
- По преданию, эта штуковина принадлежала еще Георгу, - пояснил хозяин, уловив интерес боярина Василия. - Якобы она и послужила причиной его изгнания. Или, вернее сказать, последней каплей.
- Вот как?! - искренне подивился Василий.
- Ну да. Будто бы он выхватил шпагу и с криком: "Крыса!" проткнул занавеску. А там стоял некий почтенный царедворец.
- Ну, так эта шпага историческая реликвия, - заметил Дубов и подумал, что баронесса Хелен фон Ачкасофф дорого бы дала, чтобы заполучить такой экспонат к себе в коллекцию.
- Да пустяки, - пренебрежительно махнул рукой Виктор, - я ощущаю себя наследником не безумных выходок Георга на родине, а его полезных начинаний здесь.
- А начали с безумной авантюры, - подхватил боярин Василий и, спохватившись, добавил: - Надеюсь, Ваше Величество, я не позволил себе излишней?..
- Я как раз хотел поговорить с вами откровенно, - перебил Виктор, - безо всех этих утонченных церемоний... Скажите, что мне оставалось делать? Они бы так и так своего добились, ведь у нас даже собственных войск нет, уж не говоря обо всем прочем. А вступив с ними в соглашение, я могу хоть как-то держать положение под своим надзором и что-то сделать если и не во благо, то хоть бы не во зло Ново-Ютландскому государству и народу.
- Извините, Ваше Высочество, но мне кажется, что вы просто пытаетесь успокоить свою совесть, - отбросив "утонченные церемонии", откровенно высказался Василий. - И потом, вы все время говорите "они". Кто - они? Виктор подавленно молчал. - Князь Длиннорукий, Соловей-разбойник да неизвестно чьи наемники. Если что, их хозяева в Белой Пуще тут же от них открестятся - мол, знать не знаем, ведать не ведаем всю эту шушеру.
- Крыть нечем, - через силу усмехнулся Виктор.
- А вы для них - просто, извините, половая тряпка, которую они выжмут, вытрут ноги и выбросят, - продолжал боярин Василий.
- Что же делать? - с болью вырвалось у Виктора.
- Положение не столь уж безнадежное, - понизил голос Дубов. - Вы же сами видите, что упырям, которые в Белой Пуще, не до вас и не до князя Длиннорукого. Вам нужно повиниться перед вашим дядей и вместе с Беовульфом и прочими славными рыцарями изгнать отсюда всю эту нечисть.
- Легко сказать, - горестно протянул Виктор.
- Беовульф готов созвать рыцарей, - напористо продолжал Василий, - а Его Величество уже почти согласен их возглавить если не как военачальник, то как символ законной власти. А вы должны, находясь здесь, всячески им способствовать, чтобы по возможности нейтрализовать князя Длиннорукого и его наемников. Вы согласны?
Виктор молчал. Казалось, он готовится принять самое важное в своей жизни решение. Точно так же он молчал несколько недель назад, слушая разглагольствования и посулы князя Длиннорукого.
И тут в тишине Василий явственно расслышал неясный шорох, доносившийся из-под небольшого диванчика в углу комнаты.
- Что это? - вскрикнул Василий. - Нас подслушивают?!
- Кому тут подслушивать! - оторвался от раздумий Виктор. - Мышка, должно быть. Или крыса. Дядюшкин кот куда-то пропал, вот они волю и почуяли...
- Вы позволите? - Не дожидаясь позволения, боярин Василий сорвал со стены "историческую" шпагу, подбежал к дивану и, нагнувшись, несколько раз наугад несильно ткнул. Раздался дикий визг, и из-под дивана, как ошпаренный, выскочил Петрович.
- Что это значит?! - тоном, ничего доброго не предвещающим, спросил Виктор.
- Крупная, однако же, крыса оказалась, - хмыкнул Дубов.
- Снова этот кот проклятый, - заныл бывший Грозный Атаман. - Погнался за мной, я сюда шмыгнул, а тут вы вошли... - Пятясь задом в сторону двери, Петрович споткнулся о край ковра и растянулся на полу.
- Вон! - рявкнул Виктор, и Петрович на четвереньках очень быстро покинул кабинет, отворив двери лбом.
- Вот с кем приходится иметь дело, - вздохнул Виктор, оставшись наедине с гостем.
- Вы сами выбрали этот путь, Ваше Высочество, - возразил боярин Василий. - Так что же я могу передать вашему дяде?
- Передайте мои сожаления, что так все вышло, - помолчав ответил Виктор. - А насчет ваших предложений я должен подумать. Если что, дам знать.
- А теперь, Ваше Высочество, позвольте мне откланяться, - сказал гость. - Темнеет рано.
- Ну что ж, не смею задерживать, - кивнул Виктор. - Счастливого пути.
- Извините, Ваше Высочество, у меня к вам одна не совсем обычная просьба, - вспомнил Василий. - Не могли бы вы лично проводить меня до кареты?
- С удовольствием, - несколько удивленно ответил Виктор. - Теофил, где вы?
- Я здесь, Ваше Высочество, - тут же вошел в кабинет старый слуга. В руке он держал некое подобие швабры с тряпкой, от которой неприятно пахло. Тут наш уважаемый господин Петрович, выходя от Вашего Высочества, немного обмочился...
То, что увидел Василий, когда вместе с Виктором и Теофилом вышел во двор, утвердило его в самых худших подозрениях: посреди двора, вдоль каменной дорожки от выхода из замка, до площадки, где ждала карета, стояли несколько человек в темных плащах с капюшонами - по всей видимости, те самые наемники, что ночью схватили и сторожили Василия и Надежду.
Увидев, что боярин Василий выходит из замка в сопровождении самого Виктора, наемники топтались в нерешительности, и детектив даже успел заметить, как один из них спрятал в широкий рукав какой-то блестящий металлический предмет - им вполне мог бы оказаться и нож, и кастет. Сделав вид, что хочет поправить штанину, Дубов кинул мимолетный взгляд на замок - и в нескольких окнах увидал Анну Сергеевну, Каширского, Длиннорукого и Петровича.