В этом ответе сказалась одна из черт характера госпожи Глухаревой, о которой не знал барон Альберт, но благодаря коей Анна Сергеевна в последнее время проваливала чуть ли не все "мокрые" и прочие дела. Для того чтобы кого-то убить со стопроцентной гарантией, ей нужно было ненавидеть этого человека всеми фибрами своей мятежной души. К примеру, если бы ей теперь под руку попался Дубов, то она готова была бы его сначала отравить, потом повесить, потом сжечь, а вдобавок на пепелище станцевать ламбаду. Когда же Анне Сергеевна "заказывали" людей лично ей малознакомых или к которым она не испытывала персональной вражды, то такое задание она зачастую выполняла спустя рукава, как бы нехотя. Особенно если попутно подворачивалось какое-нибудь интересное дельце вроде поиска сокровищ. Так произошло в случае с убийством владельца Покровских Ворот, к чему-то подобному, похоже, дело шло и теперь. Блеск сокровищ Херклаффа и королевской казны совершенно затмили в сознании Анны Сергеевны какую-то неведомую ей княжну Марфу.
Вскоре Анна Сергеевна, вся перепачканная в пыли, вынырнула из-под кровати с дурно пахнущим узелком, внутри которого что-то соблазнительно позвякивало.
- Давайте сюда, я понесу, - предложил Каширский.
- Еще чего! - с подозрением хмыкнула Анна Сергеевна. - Знаю я ваши фокусы. - И она отважно сунула узелок под юбку.
Несколько минут спустя, запершись в комнате Каширского, искатели чужих сокровищ развязали узелок, но обнаружили в нем лишь два ржавых кухонных ножа - память Петровича о прошлой жизни, когда он был лихим Соловьем-разбойником, грозой густых лесов и больших дорог.
- Все ясно, - угрожающе двинулся Каширский в сторону Анны Сергеевны. Подменили!
- Чего подменили?! - взвилась госпожа Глухарева, на всякий случай схватив один из трофейных ножей. - Отойдите от меня, иначе я за себя не отвечаю!
- Под юбкой подменили, - не унимался Каширский.
- Можете проверить! - высокомерно бросила Анна Сергеевна и задрала подол черного платья, под которым красовалось черное же белье. Сказочных сокровищ Херклаффа, увы, не было. - A может, и под бельишко глянете? - насмешливо процедила Анна Сергеевна.
- Нет уж, спасибо, - пробурчал Каширский. - И, встряхнув головой, будто вытряхивая из себя всю отрицательную энергию, заговорил уже совсем по-деловому: - Ну ладно, вечером отправимся в подвал. A эти ножики надо бы вернуть в комнату хозяина. Нам-то они ни к чему.
- Вам ни к чему, - уточнила Анна Сергеевна, - а мне еще пригодятся. - И Глухарева, завернув ножи в смрадную тряпицу, небрежно сунула их обратно под платье.
***
Обширный, хотя и изрядно запущенный двор перед Беовульфовым замком стремительно наполнялся каретами, телегами и просто верховыми лошадьми это съезжались славные рыцари Ново-Ютландского королевства. Правда, многих из них трудно было бы принять за рыцарей - столь скромно и даже нище были они одеты. Но тем не менее все они являлись самыми настоящими рыцарями, и горе тому, кто усомнился бы в их знатности и доблести!
Сам хозяин замка, в парадном камзоле, ради такого случая извлеченном из пыльного сундука, монументально высился на полуразвалившемся каменном крыльце и приветствовал гостей:
-O, это вы, славный Арчибальд! Как здоровье вашей дражайшей матушки? A что супруга? Да-да, милости прошу в главную залу... O, рад вас видеть, почтеннейший Фома! Как ваша милейшая дочка, еще не замужем?.. Как же, столько женихов кругом. A, да вот вам и жених - граф Сигизмунд. Особо вам рад, почтеннейший Сигизмунд! ет-нет, о делах после, когда соберутся все, а пока - прошу в залу. Винца испейте, у меня настоящее, а не всякое заморское пойло! O, дорогой мой дон Альфонсо, тысячу лет вас не видел!..
Нужно заметить, что со многими из гостей, в том числе и с доном Альфонсо, отношения у Беовульфа были, мягко говоря, натянутыми. Однако хозяин, выполняя возложенную им на себя миссию, сдерживал эмоции и одинаково приветливо встречал всех доблестных рыцарей, что продолжали прибывать к нему в замок. Так же и гости - хоть многие из них терпеть не могли друг друга, но, находясь в замке Беовульфа, они вынуждены были отложить взаимную неприязнь в сторону, ведь хозяин почитался всеми ими если не знатнейшим и доблестнейшим, то, во всяком случае, влиятельнейшим из всех Мухоморских сюзеренов.
Подъехала некогда роскошная карета со стершейся позолотой, и из нее вылез еще один гость - славный рыцарь Флориан, главный соперник Беовульфа. Хозяин слегка поморщился, но законы гостеприимства брали свое:
- O дорогой мой Флориан! Вот уж не ожидал, что и вы откликнетесь на мое приглашение...
- Зачем же тогда приглашали? - сухо промолвил Флориан, не спеша поднимаясь на крыльцо.
- Дело касается всех нас, - понизил голос Грендель. - И не только нас, но и всего государства. Наберитесь терпения, скоро все узнаете.
- Надеюсь, до вечера я домой успею? - глядя куда-то мимо Беовульфа, спросил гость. - У меня совершенно нет желания ночевать тут под вашим кровом.
- Боюсь, дружище, что домой вам нынче возвращаться не придется, радостно прогудел Беовульф. - Н если вам не по душе мой замок, то у нас тут поблизости корчма - там вас устроят по лучшему разряду!
- Ну и прекрасно, - проворчал Флориан и прошел в замок.
- Кажется, можно начинать, - увидев, что поток гостей стал иссякать, решил хозяин и тоже прошел вовнутрь, оставив вместо себя встречать припозднившихся рыцарей своего дворецкого, который до того лишь с почтительным поклоном стоял в дверях.
***
Виктор и Марфа неспеша прогуливались по занесенным опавшими листьями дорожкам королевского сада. Беседа не очень клеилась - Виктор думал о чем-то своем и едва отвечал на слова княжны.
- Ваше Высочество, а вам не показалось, что Петровичу что-то про меня известно? - озабоченно спросила Марфа, остановившись под вековой, в три обхвата, ракитой. - Не зря же он говорил мне, мол, знаю я, кто вы такая.
- Не берите в голову, княжна, - ответил Виктор, - Петрович от неумеренного пития уже и сам не соображает, что говорит и что делает. Но я очень рад, что вы сумели поставить его на место.
- A, пустяки, - пренебрежительно махнула рукой Марфа.
- Но вы нажили себе опасного врага, - с опаской продолжал Виктор. - Я говорю даже не о Петровиче, а о князе Длинноруком. Ни для кого не тайна, что он способен на любую пакость.