- Присаживайтесь, сударыни, - радушно пригласил их Иван-царевич. - Не угодно ли чайку с дороги отпить?
- Благодарю, - низким и чуть сипловатым голосом ответила более полная странница, присаживаясь у костра. Ее подруга, нахально подбоченясь, уставилась на стрелы, торчащие из рюкзака.
- Золото, - проговорила она высоким скрежещущим голосом. - Сейчас буду грабить и убивать... - И, не обращая внимания на свою спутницу, дергавшую ее сзади за подол, продолжала, с каждым словом все более вдохновляясь: Трудовой народ бедствует, а вы, мироеды и богатеи, на золоте жрете и золотые палки себе в мешок суете!
- Не слушайте, это она шутит, - попыталась поправить положение первая путница, но ее подругу было уже не остановить:
- Шуток больше не будет! Всех перережу, всем кровь пущу!
- Так вы что, сударыня, собираетесь меня грабить? - наконец-то дошло до Покровского.
- Да! - взвизгнула сударыня. - Ежели кого сей же миг не пограблю, то гадом буду! - Недолго думая, она выдернула из рюкзака золотую стрелу, но тут же с диким верещанием швырнула ее оземь.
- Что такое, Петрович? - вскочила полная дама. - В чем дело?!
- Жжется, как огонь! - неблагим матом завопила разбойница. - Колдун проклятый!! - И она со всех ног побежала прочь, не разбирая дороги. Ее спутница грузно поднялась и потрусила следом, привычно сунув под сарафан чайную ложечку, хотя та была не золотая, а оловянная.
- Эх, такой вечер испортили, - вздохнул Иван-царевич, снимая с огня вскипевший котелок. - Но что там со стрелами?
Покровский с опаской потянулся к золотой стреле и дотронулся до нее кончиком пальца - стрела оказалась столь же прохладной, как и земля, куда ее уронила незадачливая грабительница.
***
Ужин в королевской трапезной прошел на редкость тихо и даже печально. Князь Длиннорукий и Петрович, обычно хоть как-то разнообразившие трапезу болтовней и пьяными выходками, на сей раз вообще отсутствовали. Даже Каширский не был по-всегдашнему велеречив, а Анна Сергеевна, если порой и отпускала злобные реплики в адрес всего и вся, то делала это скорее по привычке. Впрочем, и лекарь, и госпожа Глухарева, отужинав, вскоре под благовидными предлогами покинули залу.
Виктор же все не решался встать из-за стола. Во время ужина он почти не притронулся к еде и угрюмо глядел в тарелку, изредка поднимая взор на княжну Марфу, сидевшую напротив него, на другом конце длинного стола. Княжна чувствовала себя не очень-то уютно в такой напряженной обстановке, но тоже не решалась покинуть трапезную. Слуги переминались с ноги на ногу, не зная, что им делать.
В залу почти вбежал Теофил:
- Ваше Высочество...
- Да, Теофил, слушаю вас. - Виктор, кажется, был даже рад, что кто-то прервал тяжкое молчание.
- Ваше Высочество... э-э-э... Вы позволите убирать со стола?
- Да-да, убирайте, - поспешно ответил Виктор. - Могли бы и не спрашивать. Если, конечно, кня... графиня не желает продолжить трапезу.
- Нет-нет, благодарю вас, - отказалась Марфа.
Слуги, словно того и ждали, кинулись уносить со стола немногочисленную посуду, а Теофил наклонился к Виктору и что-то зашептал на ухо. Марфа заметила, как тот побледнел.
- Вы уверены? - тихо спросил Виктор.
- Многие видели, - столь же тихо ответил Теофил. - Какие будут указания?
- Никаких.
Оставшись вдвоем с Марфой, Виктор негромко произнес:
- Графиня, мне нужно вам кое-что сказать.
- Что? - не расслышала княжна. - Ваше Высочество, вы не позволите мне пересесть поближе?
- Да зачем, я сам, - с этими словами Виктор поднялся из-за своего места и пересел на уголок стола рядом с Марфой. - Княжна, я должен с вами поговорить. Днем, на башне, нам помешали...
- А вы не боитесь, что нас могут подслушать? - Марфа положила ладонь на руку Виктора.
- Теперь это уже не имеет значения, - вздохнул Виктор. - Да и кому тут подслушивать - все разбежались. Знаете, что мне только что сказал Теофил? Что вблизи нашего замка видели вооруженных рыцарей от десяти до пятнадцати человек. И передвигались они совершенно открыто, как будто ожидая, что мы на них нападем!
- Что за рыцари? - удивилась Марфа.
- Наш конюшенный разглядел среди них Флориана и, кажется, Гренделя. Скорее всего, их послал мой дядя, чтобы разузнать, как тут и что. - Виктор немного помолчал. - А ведь они могли сами, сходу, не дожидаясь подкрепления, захватить замок!
- Почему же они этого не сделали?
- Почему? Да только потому что не знали, что здесь никого нет. Гвардия давно разбежалась, наемники разбежались, даже этого князя Длиннорукого с его полоумным Петровичем, и тех не видать! Но уже завтра рыцари будут здесь, вне всяких сомнений.
- И об этом вы хотели со мною поговорить? - несколько удивилась Марфа.
- Да нет, о другом. - Виктор надолго замолк, будто раздумывая, говорить ли. А вернее, сам того не осознавая, он тянул время, боясь остаться наедине со своими горькими думами.
В залу вернулся Теофил:
- Ваше Высочество, будут ли еще какие приказания?
- Нет, Теофил, - устало проговорил Виктор. - Благодарю вас за безупречную службу. Идите спать, а утром разбудите меня пораньше.
- Будет исполнено. - Теофил поклонился и вышел из залы.
- Ваше Высочество, кажется, вы хотели мне что-то сказать? - напомнила княжна.
-- Да... Возможно, мы с вами уже никогда больше не увидимся. У вас вся жизнь впереди, а меня ждет либо темница, либо плаха.
- Ну зачем же так мрачно, - сочувственно покачала головой Марфа, однако Виктор перебил:
- Погодите, Марфа Ярославна, дайте договорить. Мы с вами больше не увидимся, и я хочу, чтобы вы знали... Не нужно меня жалеть - я пропащий человек. Даже много хуже, чем про меня говорят рыцари у Беовульфа. - И, заметив, что Марфа снова хочет возразить, продолжал еще настойчивее: - Да, да, это так. И если я могу еще хоть как-то оправдать себя в захвате власти, то в моем отношении к вам, княжна, мне не может быть никакого прощения.
- О чем вы, Ваше Высочество? - удивилась Марфа.
- Когда вы появились в замке, я сразу стал просчитывать на несколько ходов, как при игре в тавлеи. Я подумал, что сама судьба послала вас ко мне, дабы помочь в осуществлении моих дерзких намерений.