Слушая объяснения Чарли, Белинда осознала, как мало осведомлена о коренных жителях этих мест. Она полагала, что все индейцы одинаковы, все принадлежат к одному племени, и только теперь узнала, что чилкуты, народность, к которой принадлежал Чарли, были частью племени тлингитов.
Белинда смотрела на пустое место, где раньше стояли ее палатки. Часть вещей они взяли с собой в дорогу, а остальные были упакованы и оставлены на хранение в городе, поскольку по возвращении она надеялась переехать в новый дом. Оставалось только одно дело — устроиться на ночь в гостиницу.
К ней торопливо подошел сияющий Чарли.
— Идите спать, миз Белинда. Чарли будет здесь первым. В шесть часов утра, с лошадью, мулом и вещами. Договорились?
— Договорились, Чарли, — улыбнувшись, кивнула Белинда. — Я буду готова.
— Хорошо! — Чарли качнул головой и поспешил прочь.
Хотя было еще рано, Белинда решила лечь спать. Завтра будет длинный день, и ей нужно хорошо выспаться. Она направилась по улице в сторону гостиницы, почти жалея, что попросила Дугласа не приходить. Она сказала ему, что ей надо отдохнуть, и он с неохотой покорился. Но когда Белинда оказалась в комнате гостиницы на незнакомой кровати, ей захотелось, чтобы он был рядом, чтобы обнял и успокоил ее. Она повернулась на бок и попыталась взбить примятую подушку. А потом закрыла глаза и быстро заснула.
Аннабел аккуратно вставила фотографию в рамку и отошла в сторону, чтобы еще раз полюбоваться ею.
Это была ее фотография, и Аннабел считала ее превосходной. На ней было одно из ее концертных платьев, а в руке она держала большой веер из перьев. В другие две рамки были вставлены фотографии матери — этот снимок был сделан за несколько лет до ее смерти — и Белинды.
Аннабел была вынуждена признать, что Белинда постаралась на славу. Ей удалось запечатлеть выражение невинности и кокетства на лице сестры — Аннабел считала, что оно идет ей больше всего.
Белинда сделала снимок и проявила пленку два дня назад, торопясь закончить работу до начала путешествия. Она сделала несколько отпечатков, и Аннабел собиралась попросить Чета поместить один из них на вывеске перед салуном, которая восхваляла достоинства «мисс Алабастер Уайт».
Аннабел улыбнулась своему изображению. Дела обернулись лучше, чем она предполагала, когда пришла к Чету Хартеру с чемоданчиком в руке. Большая часть из того, что она в тот день говорила Белинде в своей комнате, было правдой: Чет не так уж плох, если ему не перечить и позволять играть первую скрипку.
Аннабел привыкла соглашаться с мужчинами. Таков удел всех женщин. А Чет был с ней щедр, покупал все, что ей хотелось. Разумеется, она кое о чем не рассказала Белинде. Например, о том, что, когда Чет напивался, он бывал с ней груб, или о своих подозрениях, что он не во всем с ней откровенен. Но опять-таки это присуще всем мужчинам, и женщины должны закрывать глаза на подобные вещи. Исходя из того, что видела и читала Аннабел, все женщины поступали именно так.
Дверь спальни открылась, и в комнату вошел Чет Хартер. Аннабел повернулась к нему.
— Взгляни, Чет! — Она протянула ему снимок. — Это моя фотография. Ее сделала Би. Правда, здорово?
Хартер взял фотографию и взглянул на нее без особого интереса.
— Выглядит отлично, милая! Совсем как ты.
Аннабел оживилась:
— Смотри, она дала мне несколько копий. Я подумала, что ты можешь прикрепить одну к афише рядом с салуном. Будет здорово, как ты считаешь?
Она озадаченно умолкла. Хартер смотрел на пачку фотографий в ее руке, и на его лице застыло очень странное выражение.
— Чет, дорогой, что случилось? — Она нерешительно положила ладонь ему на руку.
— У тебя есть копии этой фотографии? — медленно произнес он.
— Конечно. — Она протянула ему снимки. — Видишь? Теперь я могу дать одну в газету, если они захотят написать обо мне статью, или подарить друзьям, или…
Хартер взглянул на нее:
— А твоя сестра может сделать отпечаток с любого снимка?
— Если у нее есть негатив, то может сделать столько, сколько захочет, — кивнула Аннабел.
— Негатив?
Аннабел не удержалась и хихикнула, рискуя рассердить его. Он явно ничего не знал о фотографии, но она понимала, что не должна заострять на этом внимание, даже если это выглядело довольно смешно.
Она подавила смех и сделала серьезное лицо.
— Понимаешь, Чет, когда фотограф делает снимок, он использует пленку, как Би. Потом она что-то делает с этой пленкой, и на ней появляется обратное изображение, все такое смешное и темное. Затем она делает фотографии с негатива, как это у них называется. Все это очень сложно. Би могла бы объяснить гораздо лучше меня. — Она весело рассмеялась. — Но именно благодаря негативам фотограф может сделать сколько угодно копий.
На лице Хартера появилось угрожающее выражение.
— Я понял, — сказал он, возвращая ей фотографию. — Мне нужно идти. Вернусь позже. — Он быстро вышел из комнаты.
Надувшись, Аннабел поставила рамку с фотографией на туалетный столик. Как странно он себя ведет!
Она пожала плечами. Ладно, нет смысла из-за этого волноваться. Интересно, идут ли они сегодня ужинать в недавно открывшийся ресторан? Чет обещал.
Мрачное предчувствие подгоняло Хартера — он вышел из салуна и быстро зашагал к студии Белинды. Есть только один способ избавиться от фотографий — уничтожить все ее негативы, или как там она их называет! А самый надежный способ сделать это — сжечь ее палатку!
Шагая по широкому тротуару, он чуть не столкнулся с высоким грузным человеком, который неспешно шествовал по улице. Хартер уже собрался сказать все, что он думает о незнакомце, но заметил, насколько тот велик и как легко двигается. Хартер сдержался и, сердито проворчав что-то, продолжил свой путь. Черт возьми, этот огромный ублюдок был здорово похож на Лестера Пью!
Мысли Хартера вернулись к Белинде Ли и ее фотографиям. Может, он и зря волнуется, но его не оставляло предчувствие, что существует снимок Чета Хартера, стоящего рядом с Чилкутской дорогой за несколько секунд до схода лавины. Могут возникнуть вопросы, если фотография попадет в чужие руки. У Хартера заныла шея, как будто на пей затягивали петлю.
Он хотел посмотреть на студию девушки и решить, с какой стороны лучше поджечь ее. Он сделает это сегодня ночью, когда на короткое время станет темно, и проблема будет решена раз и навсегда. Если Белинда Ли — сучка, от которой одни неприятности, — в это время окажется внутри палатки, это даже к лучшему. Она больше не будет крутиться рядом, забивая голову Аннабел всякими глупостями.
Он правильно поступил, связавшись с Аннабел. Она была — насколько это вообще возможно — идеальной женщиной для него, красивой, покорной, всегда готовой угодить. Хартер даже по-своему любил ее. Но после визитов сестры Аннабел несколько дней была не такой, как обычно, что-то ее тревожило. Хартер не видел никакого противоречия в том, что собирался убить сестру женщины, к которой питал нежные чувства.
Палатка должна быть где-то здесь…
Он остановился и растерянно оглянулся. Она должна была стоять после палатки с вывеской «Прачечная», но на этом месте располагалась другая палатка, большая и белая.
Он сердито позвонил в колокольчик, висевший у входа в прачечную и, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стал ждать. Из палатки вышла маленькая сутулая женщина.
— Да, что вы хотите?
— Скажите, палатка фотографа, Белинды Ли, — разве она не стояла рядом с вашей?
— Совершенно верно, — кивнула женщина. — Такая милая девушка, и…
— А где же ее палатка? Куда она переехала? — перебил женщину Хартер.
Он пришел сюда не затем, чтобы выслушивать похвалы Белинде Ли.
— Ну, она отправилась в путешествие — фотографировать. Уехала отсюда позавчера. Вниз по реке в индейские деревни — так она сказала. Говорила, что хочет сделать снимки для каких-то журналов в Нью-Йорке. Не понимаю, зачем кому-то нужно смотреть на фотографии индейцев!