Рабочие едва удерживались от смеха, глядя на это шествие. Время от времени раздавались громкие смешки, унять которые не могли даже суровые взгляды охранников, шагавших по бокам от мисс Хрю.
— Кланяйтесь, кланяйтесь! — призывали охранники. — Ведь это же ваша хозяйка. Кричите: «Хрю-хрю-ура!».
— Сами и хрюкайте! — крикнул кто-то из рабочих. — Нравится свинье лизать хвост — мы вам не мешаем…
Телохранители-«роботы» размахивая дубинками, кинулись искать смутьяна.
Худенький негритенок, проскользнув между сосисочными машинами, вытащил из-за пазухи огромного пегого кота.
— Ну, выручай! — сказал негритенок и швырнул кота под ноги мисс Хрю.
Это произошло так быстро, что никто не заметил, откуда взялся кот. Многие впоследствии утверждали, что он свалился прямо с неба.
Кот при виде свиньи выгнул спину и зашипел, как гусак.
Какая-то высокопоставленная собачка не выдержала и бросилась на кота, но, поскользнувшись, съездила лапой по пятачку мисс Хрю.
Раздался отчаянный визг. Мисс Хрю ошалело метнулась в сторону.
Закричал истошным голосом Фикс.
Собаки из свиты вразнобой залаяли.
Охранники бросились за свиньей.
Кот — нарушитель спокойствия — вильнул хвостом, царапнул руку Фиксу и, схватив по дороге гроздь почти готовых сосисок, пулей выскочил из цеха — только его и видели! Недаром этот кот прошел суровую школу Города Улыбок и двадцать раз выходил на орбиту в «Бриллиантовой конуре».
Мисс Хрю мчалась по цеху под улюлюканье рабочих. За нею гопали башмаки охранников.
Испуганная свинья, сверкая копытами, в поисках убежища ринулась… прямо в пасть гигантской сосисочной машины. Она с разбегу прыгнула в громадную металлическую воронку, на дне которой еще крутилась очередная загрузочная порция свинины.
Свинья-миллиардерша юркнула в машину, и охранники с ужасом увидели, как она перекручивается на сосиски стальными резцами машины-автомата…
Только через десять минут, при вторичном осмотре цеха, было обнаружено возле сосисочного агрегата несколько бриллиантов из ожерелья мисс Хрю.
Машину остановили. Всю партию сосисок — почти три тонны — взяли на анализ в лабораторию.
К ночи стал известен результат: во всех трех тоннах сосисок были обнаружены или мельчайшие частицы позолоты копыт, или молекулы платья, или атомы короны…
Сомнений не было: миллиардерша, пропущенная через мясорубку, превратилась в обычные свиные сосиски своей собственной фирмы.
Мистер Фикс вне себя от горя решился на крайние меры: прежде всего арестовал всех охранников, которые проморгали мисс Хрю.
На допросе их начальник, Ржавый Гарри, чтобы спасти свою грешную и смертную душу, начал закапывать всех друзей.
Фикс спросил его, не подозревает ли он кого-нибудь из персонала бывшей «Бриллиантовой конуры» в шпионаже. Преемник Ржавого Гарри назвал на всякий случай Боба Гутера и его ассистента Рэда.
— Не пропадать же невинному человеку, — размазывая слезы, причитал гангстер, — а они, наверное, шпионы.
— Почему вы так думаете? — спросил гангстера Фикс.
— Да хорошие ребята они, — сказал гангстер. — А раз хороший парень — значит, не наш… Нутром чую!
Фотографа Гутера и Рэда в ту же ночь арестовали молодчики Фикса и отвезли в Нью-Торгскую тюрьму. Им было предъявлено обвинение в том, что они готовили террористический акт против мисс Хрю.
На первых страницах всех газет были напечатаны отчеты о гибели миллиардерши, интервью с собачкой-левреткой Ван Дер Виблом, которая созналась, что она была влюблена в мисс Хрю и даже хотела на днях ей сделать предложение, а также фотографии сосисочной машины, грузовика, наполненного сосисками, ученых, берущих анализы, Фикса без памяти и многое другое, не менее скорбное и увлекательное.
На похоронах мисс Хрю играли оркестры, палили пушки. Останки мисс Хрю лежали в гигантском гробу: ведь не так просто втиснуть в ящик, даже очень большой, три тонны сосисок!
Было объявлено, что отныне концерн «Бэконсфилд» не будет выпускать сосисок вообще.
— Боже правый! — скорбно сказал мистер Фикс, вернувшись с похорон. — Где это видано, чтобы миллиардеров перерабатывали на сосиски? Это же… это же… бунт! Это же без пяти минут революция!
Глава XI
Кто смеется последним
В Город Улыбок почтальоны не заходят — его жители не состоят подписчиками толстых газет и журналов, разбухших от новостей, как удавы от обильной пищи.