Глава 3. Квартал святого Стефания
Несмотря на всю свою мрачность, Приморская была самой обычной столичной улицей, и на ней, конечно же, располагался вполне пристойный ресторанчик сети «Луна и Кастрюля». В принципе, мне нравится эта идея. В любом городе королевства заходишь в такое заведение с кастрюлькой и улыбающейся луной на вывеске и можешь быть уверенным, что блюда окажутся одинаковы и по вкусу, и по качеству.
Девушкам из благородных семей положено завтракать овсяной кашей, джемом и подсушенным хлебом, но я заказала хороший ломоть мяса, обжаренную в масле картошку и целую гору овощей. День обещал много трудов и беготни, и я понятия не имела, когда удастся поесть в следующий раз. Официант едва заметно приподнял левую бровь, удивляясь моему выбору, с легким северным акцентом произнес:
— Сию секунду, миледи, — и быстрым шагом удалился в сторону кухни.
За что еще люблю «Луну и Кастрюлю» — тут не надо долго ждать.
Но приняться за завтрак я так и не успела. Едва официант поставил передо мной огромную тарелку, как кто-то вкрадчиво промолвил мне на ухо:
— Много кушаете. Фигура вам этого не простит.
Я обернулась, увидела Дерека Тобби, и аппетит исчез в неизвестном направлении.
Господин Тобби был министром департамента инквизиции, и некоторое время назад я готова была поставить голову против ночного горшка, что он содомит, причем пассивный. Невысокий, едва достающий мне до переносицы, стройный, с тонкими чертами лица, завсегдатай дорогих ателье и обладатель невообразимого количества дорогих шейных платков и бриллиантов, он был похож скорее на девушку, чем на мужчину, и производил обманчиво мягкое впечатление.
— И вам приятного аппетита, господин министр, — вздохнула я. Тобби сел напротив, задумчиво подпер щеку холеной ладонью и спросил так, словно я была его самой лучшей и драгоценной подругой:
— Как поживаете, Вера?
У него и одеколон был почти женский: мягкий пудровый запах пиона и шиповника, за которым едва пробивались нотки южного кедра, кожи и апельсина. Именно это и было самым жутким. Я прекрасно понимала, что легкомысленный щеголь, который занят полировкой ногтей, ни минуты не просидит в кресле министра.
Тобби сидел там уже три года и слезать не собирался.
— Вашими молитвами, Дерек, — ответила я. Он усмехнулся и спросил:
— Миерхольта нашли?
Я откинулась на спинку стула, стараясь сдержать усмешку. Похоже, вся столица знает, что я ищу Миерхольта.
— А что? — ответила я вопросом на вопрос. — Имеете что-то предложить?
— Он мне нужен, — Тобби пристально посмотрел мне в глаза и добавил: — Чем скорей, тем лучше.
В другое время я не стала бы с ним спорить — такие споры почти всегда выходят боком — но сейчас во мне так и забурлил дух сопротивления.
— Наймите кого-то другого, Дерек, я не единственный специалист в столице, — посоветовала я. — И я принципально не работаю с двумя клиентами по одному вопросу.
Движение левой руки Тобби было молниеносным: он подхватил нож и резким уларом вогнал его в столешницу между моими пальцами.
На мгновение в ресторане стало тихо, но почти сразу же и официанты, и немногочисленные посетители решили сделать вид, что ничего не заметили. Я осторожно раздвинула сомкнутые пальцы — ни царапинки, хотя на миг показалось, что удар Тобби оттяпал мне средний палец. Не оттяпал. Стараясь выглядеть невозмутимо, я с заметным усилием вытянула нож и принялась нарезать мясо — все-таки я пришла сюда завтракать.
Да. Пожалуй, я больше не буду удивляться тому, что этот франт сидит в министерском кресле. Под мягкой овечьей шкуркой скрывался матерый волчара.
— В следующий раз, — почти ласково произнес Тобби, — я этим ножом вырежу глаз вашему приятелю, милому переплетчику. И заставлю вас этот глаз скушать. Ну а что сделать лично с вами… — он задумчиво возвел глаза к потолку и заверил меня: — Я придумаю. Фантазия у меня хорошая, инструментов много, обращаться с ними умею.
— Не сомневаюсь, — промолвила я. Мне уже много лет не было страшно за себя, но вот Дамьен был одним из немногих людей, за которых я боялась. — А вознаграждение? Отсутствие ножа в глазу?
Тобби мягко улыбнулся. Похоже, его очень обрадовал такой поворот разговора.
— Двести тысяч золотых карун вас устроит?
Я мысленно присвистнула. Деньги были очень серьезные.
— Устроит, — ответила я после недолгого молчания. — Раз уж мы договорились, то мне нужен максимально честный рассказ, Дерек. Без утайки.
Тобби сделал знак человеку, который сидел за соседним столиком и уныло мочил губы в чашке с кофе, и тот с поклоном передал ему толстую папку с бумагами. Тобби придвинул ее ко мне и произнес: