Тобби неопределенно пожал плечами.
— Посмотрю нашу картотеку, — экипаж остановился возле моего дома, и Тобби сказал: — Не лезь пока в это дело. Я должен его обдумать, — он сделал небольшую паузу и спросил тем тоном, который заставляет ведьм-нарушительниц покрываться ледяным потом и признаваться во всех грехах: — Есть еще что-то, что я должен знать?
— Нет, — улыбнулась я и добавила: — Спасибо еще раз… ты меня действительно выручил.
Тобби хмуро кивнул и, открыв дверь экипажа, холодно произнес:
— Доброй ночи.
Стоит ли говорить, что я покинула его экипаж так быстро, как только могла. Наверно, мне следовало прикинуться паинькой, пригласить министра в гости и устроить ночь любви.
Дома, переодевшись и приказав сонной Лиззи приготовить мне чаю, я села за стол в кабинете и быстро написала записку Маранзарис:
«Эжени, дорогая, не в службу, а в дружбу. В ваших картотеках есть что-нибудь на Бориса Виттакера? Срочнейшее дело государственной важности».
Лиззи принесла поднос с чаем и печеньем, взяла записку и отправилась будить мальчика-письмоносца. Отпив ароматной темной жидкости и удовлетворенно кивнув, я представила, с каким лицом разбуженная Маранзарис станет читать мое послание — зрелище обещало быть забавным.
Признаться, я была уверена, что Эвгар работает над приворотным артефактом — оказалось, что он собирается убивать. Откинувшись на спинку кресла, я закрыла глаза и мысленно вернулась в комнату на вершине башни Кастерли. Вспомнила солнечный луч, рисовавший на полу символы изначальной магии. «Алеф», первое имя Господа, «Бет» — слово, оживлявшее мертвую материю, «Гутта» — слово, дающее разум и речь бессловесному…
И «Тет», крест с петлей, отторжение души. Знак, за который инквизиция жгла на кострах — потому что это была черная волшба, не смываемая никаким покаянием.
Недаром Эвгар говорил сегодня о том, что душу можно разделить на части. Он занимался этим раньше.
Возможно, Борис Виттакер — его успешный эксперимент. Настолько успешный, что от него следует избавиться как можно скорее. Как вот только Эвгар умудрился его проворонить…
Я открыла ящик стола и вынула листок письмовника. Тот сердито чирикнул, попробовал свернуться клубочком, но я хлопнула по нему ладонью и быстро написала:
«Что ты знаешь о пересадке душ? Есть ли примеры успешной пересадки расчлененной души? Подозреваю, что Эвгар под прикрытием артефакторики занимался именно этим».
Выдохнув, я отложила ручку, и письмовник с гневным ворчанием вылетел в окно.
Артефакторика — уважаемая наука и солидное занятие, которое существует без привязки к добру и злу. Артефактор создает предмет, наделенный особыми свойствами, и не отвечает за то, как его будут использовать. Есть, например, оригиналы, которые забивают гвозди микроскопами, но мастеров, создающих микроскопы, в этом не винят.
Проблема в том, что, используя артефакторику как прикрытие, можно заниматься черной магией.
В коридоре послышались быстрые шаги, и дверь в кабинет открылась — испуганная Лиззи с подсвечником впустила Тобби и, едва слышно молясь святой Марфе, убежала к себе.
— До дома я сегодня явно не доеду, — хмуро сказал министр и принялся расстегивать свой пышный бальный камзол. — Придется ночевать у тебя.
— У меня широкая кровать, места хватит, — парировала я. Жену Альфреда Ланге нельзя было смутить такими мелочами. Тобби небрежно бросил камзол на спинку кресла, сел и поинтересовался:
— При чем тут пересадка душ?
— Знак Тет, — ответила я, и Тобби сразу же вздрогнул всем телом, как собака, берущая след. Я вышла из-за стола и, встав за спиной Тобби, опустила руки ему на плечи — он снова вздрогнул. — Я видела его в башне Кастерли. Крест с петлей.
Конечно, делать массаж шеи и плеч, когда на человеке надеты бальный галстук, жилет и рубашка — не самая правильная затея. Но у меня были сильные пальцы.
— Это черная магия, — негромко сказал Тобби. — Максимальная ступень. Инквизиция сожгла всех приверженцев этого направления, и поверь, это нам дорогого стоило.
Он полез под рукав и вытянул браслет — хаотическое переплетение кожаных шнурков, украшенных серебряными и золотыми подвесками, и продемонстрировал мне сверкающий крест с петлей.
— Такое?
— Да, — кивнула я и осторожно запустила пальцы в его волосы. Тобби вернул браслет на прежнее место и расслабленно откинулся на спинку кресла. — Зачем ты его носишь?
— Чтобы не забывать, с кем сражаюсь. Этот знак используют при работе с душами. Расчленение, пересадка. Воскрешение мертвых. Примеров, к сожалению, было много. Но технология такой пересадки была уничтожена еще в прошлом веке.