Сегодня вечером девушка охвачена темными предчувствиями. А работа тем временем не ждет. Одним из результатов бурного прилива явилось нашествие журналистов, которые всегда начеку, улавливают необычное и лакомы до официозного, а завтра в Логан должен прибыть министр морских путей сообщения, который произнесет речь, долженствующую войти в анналы истории. Восемь комнат расхватаны с бою, в некоторых постелях будут спать даже по двое. А завтра прибудет новое пополнение. Пришлось временно устроить спальные места в коридорах. Журналисты любят громко говорить и занимают много места, они довели до головокружения обеих служанок, разговаривая с ними совсем не на том французском языке, который те проходили в школе. А в довершение всего наступила рождественская ночь, и, не имея возможности отпраздновать ее по всем буржуазным правилам, журналисты все же решили попировать на свой манер, разглагольствуя о профессии и политике. Само собой разумеется, рано никто не ляжет. Только бы не было уж слишком много шума у Лик Малегол! Только бы это необузданное ликование не оскорбило жителей Логана, большая половина которых обречена провести ночь в разрушенных домах. Разумеется, парни из газет не могут носить траур при каждой катастрофе, о которой они должны писать заметки, так же как и медики по всем своим пациентам, при смерти которых они присутствовали. Вот так! Лина-Лик накроет им торжественные столы, ее мать уже хлопочет на кухне. Жизнь идет своим чередом. Несправедливая жизнь. Ведь первыми, а иногда и единственными жертвами катаклизмов всегда оказываются бедняки. Так и тут, тогда как скромные жилища рыбаков были разрушены многими тоннами обрушившейся на них со всей яростью морской воды, наводнение едва-едва коснулось гостиницы, слегка испортив паркет на первом этаже. Лина-Лик ощущает себя виноватой из-за того, что и она не стала жертвой стихии в той же мере, как те, кто пострадал всего больше. Она ничем не лучше других и отлично осознает пределы своего великодушия. По правде-то говоря, она даже и не добра, но ей уже слышится желчная молва, которую завтра же разнесут злые языки по поводу тех, у кого и без того всего много, а они еще норовят нажиться на чужом несчастье.