Мой отец услышал эту историю от своего двоюродного брата Фанша Лукаса, старого слуги из замка Трэморэ. Этот Фанш Лукас, да простит его бог, умер, а от замка Трэморэ осталось всего лишь несколько обломков стен, и никому точно не известно, где эти развалины находятся. Если бы кто-нибудь знал это теперь, возможно, смог бы и он сорвать растение Аллилуйя, которое дает возможность попасть на тот свет и вернуться оттуда обратно с единственным желанием возврата туда же. Но тот, кто хочет пережить это приключение, должен обязательно обладать душой, предназначенной для чистилища. Избранных или осужденных уже никогда не увидят в нашем низменном миру — их задержат или в раю, или в аду. Число первых не очень велико, и их скромность не позволяет им думать, что их спасение обеспечено им без слова покаяния. Вторых — легион, но они почти никогда не осознают своих преступлений, и самые худшие среди них всегда надеются не попасть в лапы к сатане. Вот и получается, что любой христианин, который найдет растение Аллилуйя, не очень-то рискует, решившись отправиться взглянуть на оборотную сторону нашего мира и даже пробыть там несколько дней, несколько лет или несколько веков, ведь время-то там теряет свои измерения.
И тем не менее так получается, что очень немногие отважились по собственной воле пройтись туда. Да и растение-то Аллилуйя нашли они совершенно случайно. Но, возможно, что это само растение их отыскало? Возможно, святое провидение находит нужным время от времени напомнить людям, что их ожидает вечная жизнь на другом свете — ином, чем тот, в котором они живут, если только он не такой же, а всего лишь очищенный от ложных представлений, но ведь при жизни этого не узнаешь. Однако, надо правду сказать, люди делают все возможное, чтобы прогнать из головы мысли о том, что принято называть смертью, и о том, что за ней последует. Вот почему они и шагают по жизни, задрав голову, из страха поддаться искушению и сорвать растение Аллилуйя, если оно случайно попадется им на пути. Поэтому-то они и постарались изо всех сил забыть, а Фанш Лукас — первый среди них, где на самом деле находится замок Трэморэ, на землях которого видели это растение в последний раз. Не отыскивайте его, если хотите жить спокойно, и не воображайте, что из стен любых безымянных развалин, которые были некогда гордыми обителями, а потом, пока крыша не рухнула, стали жилищем для лошадей и коров, не думайте, что именно оттуда вышел однажды Жан-Пьер Даудал, хозяин Трэморэ, чтобы еще до полудня очутиться в стране умерших, и всего лишь потому, что, нагнувшись, сорвал неизвестное ему растение.
Скажу вам не таясь, что произошло это в день всех святых. Так вам будет легче представить себе, что ничего и не произошло бы, если бы Жан-Пьер Даудал не выбрал именно этот день для прогулки в город, надев свои парадные одежды и решив идти пешком, вместо того, чтобы воспользоваться шарабаном. Ведь всем отлично известно, что в период празднования дня всех святых происходят почти повсюду самые странные события и пешеходов поджидают „знамения“ и „ужасы“ — особенно в ночную пору. Но тогда это была не ночь, а светлое сухое утро, какие приходятся на день всех святых каждые семь лет. Ну и само собой разумеется, что человеку хорошего происхождения невозможно в такой день не посетить могилы усопших членов своей семьи. Для владельца Трэморэ, человека требовательного, этот визит был подготовлен накануне женщинами его дома; Они очистили от сорняков и обильно украсили цветами семейные могилы на приходском кладбище. Прежде чем поклониться каждой могиле, Жан-Пьер Даудал с пристрастием проверил, все ли в порядке и соответствует ли чести его дома. Поэтому женщины, оставшиеся в Трэморэ, будут дрожмя дрожать до его возвращения. А если хозяин отправился пешком, так это тоже для оказания почести усопшим. Из поколения в поколение усопшие члены семьи Трэморэ препровождались на церковное кладбище не в катафалках и не по большой дороге — их гробы несли на руках и по старой земляной дороге, которая только для этой церемонии и служила. Она выходила на площадь городка, как раз перед церковным порталом. Прежде чем сойти с дороги, носильщики гроба раскачивали его справа налево, стукая о два больших камня, вбитых в дорожные откосы и отмечавшие конец владений Трэморэ. Таким образом покойник прощался с родимой колыбелью и с полем своей жизненной деятельности, оставляя все. Каждый год Жан-Пьер Даудал считал своим долгом, отдавая дань почтения усопшим, в одиночестве и еще живым проделать этот пеший путь, по которому неизбежно пронесут впоследствии его собственные останки. Отец любил ему рассказывать, как один из давних владельцев Трэморэ потребовал, чтобы его тело было доставлено к церкви, в карете, запряженной четверкой имевшихся у него лошадей, следуя сперва по большой аллее, потом по дороге. Но четверка лошадей, как над ней ни бились, не смогла стронуться с места — копыта словно бы вросли в землю. Тогда четверо силачей подняли гроб на плечи и понесли его в город по старой дороге, и все сошло наилучшим образом.