— Так, постойте… Вы говорите, что она работала в сфере логистики, то есть просто сидела за компьютером дома, я правильно вас поняла?
— Да.
— Хорошо. И что же дальше?
— Короче, он сказал: буду сидеть дома, прибираться, готовить, мол, тебе же теперь некогда, а так и от меня будет какая-никакая польза. А ей тогда было уже все равно. Она оставила ему денег и уехала, как бы на учебу, причем сказала, что едет в Москву. Он и не знал, что она сняла квартиру в Ярославле. И он, представьте себе, уволился! Она первое время присылала ему денег, чтобы только он не искал ее, просто ради своего спокойствия. И постоянно придумывала разные причины своего пребывания в Москве. То одни курсы, то другие. Потом сказала, что ей для карьерного роста надо бы немного пожить в Москве, что организация, в которой она работает, предоставит ей комнату. Причем она нарочно сказала, что комнату, а не квартиру, чтобы он, не дай бог, не собрался приехать к ней в Москву. Плохо ли жить в столице, нигде не работать и сидеть на шее жены?
— А она так и продолжала присылать ему деньги?
— Несколько месяцев, потом сказала, что не сможет больше содержать его, что ей надо вложиться в какой-то там проект и что тогда, возможно, ей удастся купить квартиру в ипотеку…
— И он поверил?
— К тому времени, как я поняла, он снова восстановился на работе, начал зарабатывать себе на жизнь и, главное, у него появилась любовница. До него, наконец, дошло, что и он теперь может позволить себе пожить свободной жизнью. Я знаю эту женщину, она работает в продуктовом магазине. Добрая такая, заботливая, у нее свой дом, садик, она хозяйственная, готовит ему, убирает… Переезжать она к нему, конечно же, не собирается и, что вполне допускаю, он сам вскоре переберется в ее домик и уже там будет жить на всем готовом. Такой это человек.
Женя слушала ее и лишний раз убеждалась в том, что стоит только дать человеку раскрыться, разговориться, он расскажет и то, что в самом начале разговора не собирался говорить. Ведь все, оказывается, эта Григорьева знала о семье Коротичей. Даже все о любовнице Ивана рассказала, кто она да что. Еще немного, и она выболтает еще какую-нибудь тайну своей подруги.
— Скажите, Катерина, вы же постоянно перезванивались с Ниной, вы в курсе всех ее дел… Я понимаю, конечно, что она работала, что достигла определенных высот в своем деле, научилась отправлять грузы и все такое. Но все-таки это же не такие уж и большие деньги, чтобы, скажем, замахнуться на покупку дома на Рублевке…
Женя сказала и замерла, все еще не понимая, правильно ли она сделала, озвучив мечту ее подруги. Вот от того, как отреагирует сейчас Григорьева, зависело многое. Одно дело — сотня-другая тысяч рублей в месяц на грузоперевозках, и другое дело — миллионы долларов на покупку дома.
Григорьева между тем притихла, словно пытаясь осмыслить услышанное. И как будто бы удивилась.
— Она хочет купить дом на Рублевке? Вы серьезно? Это она вам сама рассказала?
— Нет, признаюсь. Об этом я узнала от агента по недвижимости, от той женщины, которая в свое время помогла ей снять квартиру в Ярославле. Когда Нина исчезла, я запаниковала, стала искать всех, кто бы ее мог знать, обратилась к хозяйке квартиры, где жила Нина, и спросила ее, куда могла уехать ее жиличка. Может, сняла другую квартиру? И тогда и всплыло имя риелторши. Я связалась с ней, и она рассказала, что Нина собралась в Москву и что спросила ее, нет ли у нее знакомого агента по недвижимости, чтобы купить дом на Рублевке.
— Так, постойте, мне надо это переварить, — оживилась, словно очнувшись, Катерина. — Во-первых, получается, что она никуда не пропала! Что она, слава тебе господи, жива и здорова. Что просто уехала в Москву. Но про Рублевку… Нет! Это блеф! Это, видимо, шутка такая, чтобы просто заморочить всем голову! Да откуда у нее такие деньжищи? Ну да, она могла бы позволить себе купить здесь, на окраине Рыбинска, приличный домик с садом. Но на Рублевке — вы меня простите…
— Вот поэтому я здесь. Вы знаете ее, и только вы можете понять, шутила ли она или говорила правду. Большие деньги — это либо любовник, либо наркотики, либо преступление… Вы понимаете меня?
— Но точно не любовник. У нее был один парень. Хороший, добрый, она даже начала привязываться к нему. Но потом как-то сказала, что пора уже с ним заканчивать, что ему простая женщина нужна, понимаете?
— Да, понимаю! — Всплеснув руками, Женя вздохнула. — Она-то себя уже к таким не причисляла, я правильно вас поняла?
Она вдруг поняла, что разозлилась на эту Нину Коротич. Надо же! Еще недавно мужу-уроду ноги мыла, позволяла себя унижать, а теперь, глядите-ка на нее, простой парень, токарь, ей не пара!