Сначала я принялась обследовать нежилые комнаты, повсюду заглядывала, не зная, конечно, есть ли там камеры моих нанимателей, отодвигала шторы, проверяла, не прячется ли кто под кроватями или в шкафах. Камер вообще не было видно, вероятно, они были тщательно замаскированы.
Постепенно я спустилась на первый этаж и, решив сделать вид, что хочу перекусить, снова заглянула на кухню. На столе по-прежнему были разбросаны упаковки от сладостей, то есть моя домработница не удосужилась их убрать!
Ладно, пойдем посмотрим, чем она занимается сейчас.
Забыла сказать, что по всему первому этажу разносились звуки работающего телевизора, там шла какая-то комедия, если судить по веселой, ритмичной музыке. Получается, меня выгнали с насиженного удобного места, а сами расположились, чтобы посмотреть комедию?
Я уже подошла к распахнутой двери, ведущей в гостиную, как замерла, всматриваясь в перепачканный ковер под ногами. Вернее, это была ковровая дорожка, расстеленная вдоль холла, кремового цвета в розовых розах и зеленых листочках. Так вот, на уровне порога она была вымазана чем-то, очень похожим на кровь. Во всяком случае, именно такие пятна и растертые красно-бурые полосы я видела в кино. Словно по дорожке кого-то, мокрого от крови, волочили.
Я улыбнулась. Улыбка была нервическая, мой рот, похоже, сам скривился в идиотскую гримасу.
Я заглянула в гостиную. Там, на диване, поджав ноги и нахохлившись, как перепуганный стаей дворовых котов воробей, сидела Тамара.
Одна. Ее любовника не было видно.
— Ты что, его убила? — спросила я с ходу, имея в виду ее парня и вообще не думая о том, что наш разговор может записываться.
— Это не я. — Она, наконец, снизошла до того, чтобы заговорить со мной. И качнула головой в сторону окна.
В гостиной уже горел свет, наступил вечер, и нормальные обитатели загородного особняка стоимостью, быть может, в миллиард должны были сейчас либо ужинать за длинным, накрытым служанками столом, либо расположиться перед пылающим камином, попивая виски и покуривая вкусные сигареты.
В моем же случае все было иначе: за диваном, между французским окном и огромным, расписанным райскими птицами антикварным кашпо с сочной зеленой монстерой лежал на боку, поджав ноги, мужчина лет пятидесяти. Хорошо одетый, в темном костюме и белой сорочке. На его маленькой голове с короткой стрижкой посеребренных волос в правой височной области зияла большая, залитая кровью рубленая рана. Как если бы ему раскроили череп топором. Под головой, само собой, ну точно, как в кино, натекла огромная темная лужа».
15. Октябрь 2023 г.
Виолетта Пескова
Оказывается, я слишком много выпила, и Тамара уложила меня спать прямо там же, на кухне, на маленьком диванчике. Даже укрыла меня пледом. И как это я могла так напиться?
Сколько рюмок водки выпила? Две, три? Я уж и не помню. Зато никогда теперь уже не забуду, что сказала мне Тамара по поводу Ромы. Типа, даже если бы он узнал, что у меня появился другой парень, то и в этом случае он бы не покончил с собой.
К чему она это сказала? Словно у меня на лбу написано, что я изменила Роме, что решила бросить его, чтобы выйти замуж за более перспективного мужчину.
Проснувшись, я стала припоминать и остальное, что услышала от Тамары. Оказывается, если верить ей или Роме, я не умею готовить. Во-первых, это поклеп, вранье, и готовлю я очень даже ничего. Роме нравилось. И он никогда бы не стал рассказывать никому, а уж тем более Тамарке, о том, что у меня с этим проблема. Глупости! Ну, разве что с пирогами пока не получается, то тесто слишком жидкое замешу, то, наоборот, крутое, потому и пирожки получаются плотными. И надо же до такого додуматься — купить Роме для меня кулинарную книгу! И принесла она ее, оказывается, ему домой как раз в день его убийства!
Я не поверила в это совпадение. Хотя книгу видела. А что, подумала я, если это она отравила Рому? Но за что, спрашивается? Этого я, конечно, не знала. Может, влюбилась в него, призналась в своих чувствах, а он сказал, что не любит ее, что любит меня, она разозлилась и… Но разве за это убивают?
Я лежала на диванчике в доме, который незаслуженно, причем длительное время, как бы принадлежал этой Тамарке, и размышляла о том, за что она могла бы убить моего Рому. Чувствовала, что вот-вот схвачу ускользающую мысль, что я на правильном пути, но в последний момент она исчезала. Да, говорила я себе, она могла влюбиться в Ромку или, во всяком случае, пыталась завести с ним интрижку. Скучно же ей одной здесь, в большом доме. А тут такой парень!