— Так что за повод? Куда она собиралась? Может, мужчину встретила?
— Нет. Она мне призналась, что ей сейчас вообще не до мужчин. Что у нее другие планы. И что мужчины чаще всего мешают, они как камни на шее. Вот прямо так и сказала.
— А про Ярославль ничего не говорила?
— Она собиралась в Москву. Возможно, она мечтала об актерской карьере, но точно я сказать не могу. Она же молодая, красивая, и если бы ее заприметил какой-нибудь режиссер и ей бы повезло, то она бы начала жизнь с чистого листа. Сначала снялась бы в эпизоде, потом выучилась на актрису…
— Но это же пока что просто ваши предположения? Или же она намекала на кино, театр?
— Конечно, всего лишь мои предположения. Я так поняла, что она собирается в Москву и что у нее там какое-то важное дело. Про Ярославль ничего сказать не могу. И я удивилась, когда услышала от вас, что она последнее время жила в Ярославле. Нет, город, конечно, хороший, но почему там, а не в Москве? Может, не сложилось?
— Она не говорила вам что-нибудь про золотую устрицу? — уже безо всякой надежды спросила Женя.
— Устрицу? Ну да, конечно, говорила! — Таечка просияла, и Женя только сейчас заметила множество мелких морщинок на ее лице, и поняла, что ей, такой маленькой куколке в розовом халатике и крохотных тапочках, обладательнице детского голоска, лет за шестьдесят!
Женя с Наташей переглянулись. Неужели сейчас они узнают тайну этой самой золотой устрицы?
— Она сказала так: «Запомните, Тая, “Золотая устрица”»!
— Вы серьезно? — не в силах скрыть разочарование, спросила ее Женя. — И вы не уточнили, что она имеет в виду?
— Нет, я ее спросила, что, мол, это значит, что это за устрица? И знаете, что она мне ответила? «Скоро сами услышите…» Вот и все.
— И вы, конечно, больше не настаивали… — вздохнула Наташа.
Женя собралась было уже поблагодарить Таечку и распрощаться с ней, как Наташа вдруг не выдержала:
— Тая, ее убили! Сегодня ночью! Быть может, вы все-таки вспомните что-нибудь еще, какую-нибудь тайну, которую не посмели бы раскрыть, если бы знали, что она жива…
Таечка буквально рухнула на стул. И теперь смотрела попеременно то на Женю, то на Наташу, часто моргая ресницами. Потом по бледным, словно из старенького папье-маше, щечкам ее потекли слезы.
— Какой ужас! — прошептала она, слизывая их с губ. — Такая молодая, красивая! Необыкновенная женщина!
— Тая, так вы знаете что-нибудь еще?
— Не то что знаю… Но вспоминаю, какие странные вопросы она мне задавала на одной из примерок… Примерок было три! — Она вздохнула: — Сейчас, минутку… Мне надо сосредоточиться… Значит, так. Она спросила меня, не согласилась бы я за большие деньги, чтобы меня круглые сутки в течение месяца снимали на камеру. Представляете, как я удивилась! Меня? Поначалу я даже как бы обиделась, подумала, что речь идет обо мне, как о… ну, вы понимаете… о такой, совсем маленькой… Ну, типа, может, кто-то захочет узнать, как живем мы, маленькие… Но она тотчас поправила меня, вернее объяснила, что речь идет совсем о другом, что это, ну, как бы ей, понимаете, нормальной, молодой и здоровой женщине, предложили пожить в каком-то шикарном месте, на всем готовом. Я, признаться, так удивилась, что сразу же спросила ее, в чем подвох. И она ответила, что подвохов нет. Что группа богатых людей развлекается таким образом.
— Каким таким? — не вытерпела Женя, заинтригованная рассказом Таечки.
— Мы же, сказала Нина, постоянно наблюдаем «по ящику»… Это ее выражение. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Так вот, мы наблюдаем «по ящику» каждый день жизнь богатых людей, смотрим сериалы про миллионеров, разные шоу с участием наших, далеко не бедных, артистов… А есть люди, как раз богатые, которые хотят понаблюдать за бедными, которых временно, предположим на месяц, поселят в богатый особняк и будут кормить их разными деликатесами. И спать они будут на шикарных кроватях, словом, вы меня поняли… Я, честно говоря, удивилась и испугалась. И снова заговорила про подвох. Что все не так просто. И тогда она призналась, что будут и мужчины. Молодые и красивые… Скажите, она была изнасилована перед тем, как ее убили? Она согласилась принять участие в этом шоу?