Владимир так четко представил себе мотив убийства, что ему даже в голову не могло прийти, что Нина, чудесная и загадочная Нина, умерла, скажем, от перитонита или воспаления легких.
Нет, она не такая. Может, ей устроили автокатастрофу, может, пристрелили, может, закололи ножом… И вот, представив себе ее тело, белоснежный нежный живот с зияющей раной, из которой сочится алая кровь, он ощутил тошноту…
Воображение его нарисовало ему еще и более натуралистичную картинку — голубоватый блеск просвечивающих через разрез влажных внутренностей…
— Она погибла, да? — спросил он с порога.
Он хотел бы, чтобы его голос прозвучал помягче, чтобы Реброву не было так больно, но не получилось. Он злился не на него, а на себя самого, мужчину, который не смог уберечь свою женщину, не смог расположить ее к себе настолько, чтобы она полностью доверилась ему. А ведь ему казалось, что и она тоже полюбила его.
— Да, — сказал Ребров, указывая ему машинально на стул, как будто бы этот жест смог как-то успокоить Владимира. — Ее убили.
— Так я и знал… — И только теперь, когда в воздухе повисло это мертвенно-серое слово «убили», он поверил в него и понял окончательно, что Нина мертва.
И разрыдался.
Потом был разговор, тяжелый, невыносимый, Ребров рассказывал обстоятельства гибели Нины.
— Все-таки там, куда она так стремилась… Ну, конечно, элитный поселок, сказочное место… Как же все эти дурочки мечтают о роскоши, о деньгах… Чем ее не устраивала наша жизнь? Я же готов был для нее сделать все, абсолютно все, работать в две смены, чтобы только она ни в чем не нуждалась. Я бы любил ее, носил на руках…
Он вдруг понял, что повторяется, что произносит одни и те же фразы одна за другой, по кругу.
— Владимир, примите мои самые искренние соболезнования, — успел вставить Ребров и положил на стол приготовленный заранее конверт.
Все произошло так, как Охотников и предполагал.
— Вы что, серьезно полагаете, что я заберу деньги? Вы работали, Ребров, вы сделали все возможное. Я — не идиот, я понимаю, что у вас было слишком мало информации о ней, чтобы вы успели ее найти… Москва — огромная и страшная. Она проглотила ее, сжевала и выплюнула. Я все понимаю. И благодарен, что вы вообще взялись за это безнадежное дело, да еще и за такие деньги. Заберите ваш конверт.
Они поговорили о предполагаемых мотивах убийства, сошлись на том, в чем Охотников был уверен — Нина прибрала чужие деньги, за что и поплатилась, после чего Ребров предложил найти «того, кто это сделал».
— Ребров, вы поймите, я бы хотел этого больше всего на свете, но… Сейчас поисками убийцы будет заниматься целый штат сотрудников следственного комитета…
— Охотников, первым подозреваемым будете вы. А потому советую вам не возвращаться в Ярославль, куда могут привести следы вашей подруги. Оставайтесь здесь, в Москве. Можете поселиться у меня, и тогда мне будет проще вести собственное расследование. Но это только в том случае, если вам это действительно нужно.
— В смысле?
— Вы согласны?
— Да, я на все согласен! Но неужели меня будут подозревать?
— Это обычная практика. Так что, вы переедете ко мне?
— Да, хорошо.
— Тогда у меня к вам сразу будет вопрос. Не спешите, подумайте хорошенько и постарайтесь напрячь свою память.
Владимир и напрягся. Что еще? О чем он вообще?
— Мои коллеги до сих пор занимаются вашим делом в Ярославле. И глупо было бы сейчас, когда ими проделана определенная работа, все бросить.
— Я не совсем понимаю…
— «Золотая устрица» — Нина перед тем, как покинуть родной Рыбинск, произнесла своим знакомым одну и ту же фразу, мол, запомните: «Золотая устрица». И вот после этого ее убивают. Согласитесь, неспроста же она заострила внимание людей на этой устрице. Поэтому постарайтесь вспомнить, может, она и вам говорила что-то похожее?
— Вы уже спрашивали меня об этом… Но мне-то она ни о какой золотой устрице не говорила! Ни об устрице, ни о креветке… — промямлил он, теряя интерес к теме разговора. Ему вдруг захотелось побыть одному. И покурить.
— Курите. — Ребров распахнул окно. — И еще один вопрос: когда вы пришли в то литературное кафе… Вернее, в кафе, где проходил литературный вечер, вы не помните, там были операторы с телевидения, скажем? Снимали кого-нибудь или нет?
— Да, был один парень, он как раз постоянно мешал мне разглядывать Нину, носился со своей камерой по залу, кстати говоря, с профессиональной, дорогой такой камерой, и снимал… Может, он и с телевидения. А что?