— Костя, я знаю, кто ее убил.
Он повел бровями, словно не зная, как реагировать, какое выражение придать лицу. У него от удивления даже рот приоткрылся. Блеснули белые ровные зубы.
Нет, она никуда его не опустит. Он всегда будет рядом с ней.
— И кто же? Неужели Грапинович?
— Нет, он здесь совсем ни при чем. Ты же знаешь, я сама все выдумала…
— Да, знаю, только не понял, зачем…
— В тот день, когда я застала вас с ней… в спальне…
Наступила тягостная для обоих пауза. Константин закатил глаза к потолку. Молодые свежие щеки его порозовели. В эту минуту он был похож на хорошо откормленного, породистого мальчика из хорошей семьи, которому все сходит с рук и который привык, что его все любят. Он даже не стал отпираться.
— Как ты понимаешь, после этого я не могла уже держать ее в доме. И когда ты ушел, не подозревая о том, что я все видела и знаю о ваших отношениях, я устроила ей скандал. Мне так хотелось вырвать ей волосы, так хотелось подпортить ее лицо, и я уже была близка к этому, я была уверена, что у меня все получится, как вдруг она первая закатила мне пощечину… Да такую больную! И неожиданную! Она выставила вперед руку, не подпуская меня к себе, и наговорила много всего обидного и оскорбительного. Что я, мол, хапуга, что распоряжаюсь чужим домом, что мошенница и все такое… Что она якобы все знает про какие-то мои делишки. Но меня это не задевало, я и без того все про себя знаю. Кручусь как могу. Но когда она сказала, что якобы ты, Костик, признался ей, что приезжаешь сюда ко мне, просто чтобы потрахаться, что я безотказная такая, что все тебе позволяю в постели, ну и чтобы заодно пожрать вкусно, да еще и получить за все эти удовольствия с меня деньги, я набросилась на нее, она упала… Ну, и как в кино, короче: она упала и разбила голову о край мраморного стола в гостиной…
Константин побледнел, машинально схватил бутылку и налил себе водки. Выпил залпом. Он и на этот раз не знал, как отреагировать, что говорить и какое сделать лицо. Даже сейчас проявил себя как трус, и неясно было, что он в этот момент испытывает к Тамаре, готов ли ее поддержать и пожалеть или в шаге от предательства.
— Ты пойми, она зашла слишком далеко… Я предоставила ей дом, кормила ее, убиралась, пусть даже и за деньги, ухаживала за ней, я даже думала, что мы подружились, и вдруг она оказывается с тобой в одной постели! Я понимаю, вы, мужики, все такие, это всем известно, но она… Она же женщина, моя подруга! Как она могла предать меня? Поверь, мне совсем не было ее жалко…
Наконец, Константин повернулся к ней. В его красивой голове зароились вопросы.
— И что было дальше? Куда ты дела труп? Как он оказался под мостом?
— Да все очень просто! Я попросила Георгия Васильевича, водителя, ну, ты знаешь его, чтобы он одолжил мне машину для поездки в город. Мы договорились на утро. Я пошла к Роме и попросила его отключить на определенный отрезок времени все камеры, объяснив ему, что у меня якобы роман с Грапиновичем, что он может прийти ко мне в любую минуту, а его жена что-то подозревает и, возможно, захочет просмотреть записи видеокамер. И пообещала ему за это денег, много денег, что якобы Грапинович их и даст.
Костик выругался, выпил еще и закурил. Пододвинул к себе в качестве пепельницы еще одно блюдце, темно-зеленое, расписанное белыми цветами и золотым орнаментом. Но пока еще неясно было, то ли он просто шокирован развитием событий, описываемых Тамарой, то ли восхищается ею.
— И он отключил?
— Конечно, отключил. Рано утром я спокойно села в машину Грапиновичей, где в багажнике всю ночь пролежала Нина, вывезла ее из деревни, да и скинула с моста. Надеялась, что она долетит до воды, но она застряла там… Короче, ее хорошо было видно с моста. Ну и ладно, подумала я, чем скорее ее найдут, тем быстрее закончится вся эта история. Потом я отправилась к Ромке домой, приехала к нему якобы для того, чтобы привезти книгу по кулинарии для его девушки. Книгу эту я покупала, само собой, для себя, любимой. Но надо же было как-то объяснить свое появление у него. Подсыпала ему крысиного яду в кофе, дождалась, когда он выпьет и перестанет дышать, да и ушла. Вернулась домой. Стала думать, кто и за что мог бы убить Нину. Вот и придумала ее роман с Грапиновичем. При-ду-ма-ла! Теперь ты понимаешь, почему она не могла написать про это в своем романе?!
Она взывала к его разуму, который на этот момент у него перекрылся волной леденящего страха. Он сидел за одним столом с убийцей и теперь боялся еще больше. Одно дело представлять, как с Ниной расправляется какой-то неизвестный человек, монстр, преступник, которого никто не знает, другое — знать, что ее убила и скинула с моста Тамара. Его Тамара.