— Вот! — Женя подняла кверху указательный палец. — И я подумала: почему бы Нине, вполне себе довольной жизнью молодой женщине, живущей в комфортных условиях и с удовольствием занимающейся творчеством, не пожелать молодого парня? Понятное дело, что Тамару она воспринимала исключительно как обслуживающий персонал, ей не было никакого дела до нее и ее чувств. И воспользоваться ее отсутствием и насладиться парнем она не считала каким-то там преступлением. Никто не знает, как долго бы все это продолжалось, если бы Тамара не застала их. И ведь заметьте, она не обрушила свой гнев на Костю, не пристрелила их обоих, грубо говоря. Нет. Она считала виновной в ситуации исключительно Нину. Красавицу Нину, которая могла раздражать ее одним только своим видом. Если вы помните, примерно такие же чувства Нина вызвала в свое время и у Анны Вечер. Но только известная писательница видела ее несколько минут, ну, может, в ресторане полчаса, не больше, а Тамара наблюдала за Ниной довольно долго. Она видела ее и одетой, и полураздетой, и, быть может, голой, случайно заглянув к ней в ванную, когда она принимала там душ… И она возненавидела ее уже тогда, когда оценила степень ее красоты, понимаете? А уж когда застала ее со своим любовником, то сразу же вынесла ей свой приговор. Это она Косте сказала, что Нина упала и ударилась во время ссоры, а на самом деле… Павел, что показала экспертиза относительно травм Нины до смерти?
— Скальпированная рана черепа, ссадины на лице, выбитый передний зуб… — вздохнул Журавлев.
— Била по красоте, — впервые подал голос Борис. — Я тоже слышал запись разговора Тамары с Константином. Она там говорит, что едва сдерживалась, чтобы не вцепиться в волосы Нины, да? Получается, что вцепилась и рванула… Я вам так скажу: нет ничего омерзительнее, чем женские драки. Женщины бывают очень жестокими.
— Да, они подрались, и Нина, скорее всего, на самом деле упала и ударилась. Но, возможно, умерла не сразу, и тогда Тамара, схватив ее еще раз за волосы, приподняла голову и снова шарахнула о край стола.
— Да, там две раны, одна, более серьезная, и оказалась смертельной, — подтвердил Журавлев.
— Пожалуйста, давайте уже перестанем… — взмолился Охотников, и Женя почувствовала себя неловко, ей стало ужасно стыдно перед человеком, который когда-то любил эту женщину.
Как же так случилось, подумала она, что я сама как-то постепенно перестала воспринимать его как жертву, как пострадавшего? Вероятно, с тех пор как поняла, что представляла собой сама Нина.
— Простите нас, Володя. — Она решила перевести разговор на другую тему. — В сущности, вы все слышали запись, там все понятно, кроме одного, да?
— Да! — воскликнул Павел. — Где, на каком сайте, вы обнаружили продолжение романа? Только не говорите мне, что Нина жива и что она до сих пор пишет, все равно не поверю. Я сам видел ее труп (простите меня, Владимир), присутствовал на опознании…
— Нет-нет, никакой мистики… — Женя собиралась было уже все объяснить, как вдруг заговорил Ребров.
— Вы правы… Появление новой главы романа со скоропалительным разоблачением злодея в образе парня-плейбоя сбило с толку как самого Константина, так и Тамару. Да только она, хоть и твердила постоянно о том, что «Нина не могла этого написать», так и не достучалась до Костика, так и не успела ему объяснить, что она не могла этого написать уже потому, что историю с любовником-депутатом Тамара выдумала после смерти Нины. Вот в чем все дело! И она бы разобралась во всем, если бы у нее было время. Но текст появился только что, она его прочла, и ей стало дурно. К тому же единственным ее желанием было заставить Константина остаться, не уезжать, не бросать ее. Но сделать она могла так только единственным способом — успокоить его, назвав имя настоящего убийцы Нины, что она и сделала. Эмоции ее захлестывали, и по интонации ее голоса можно понять, что если поначалу она разговаривала с Костей с любовью, что она на самом деле боялась его потерять, то потом, как раз после ее признания, в ней что-то сломалось и она уже не видела перед собой мужчину, которого любила. В ее голосе, если вы заметили, звучит презрение, она словно издевается над ним. И ей уже хочется рассказать ему всю-всю правду. Хочется ошарашить его, шокировать, а заодно показать, на что она способна. Ей захотелось показать ему, что она сильнее.