— Потому, что мы все равно найдем дорогу! И хотя бы под окнами послушаем, как лиан Аллени читает стихи. У него сегодня литературный вечер. Но меня не отобрали в число посетителей. А я так хотела услышать его знаменитое «Море» или «В плену твоих объятий». О…
Похоже, мы имеем дело с одержимостью. Потому что девица говорила о поэте, как о боге, и если бы не присмотр Гила, уже давно побежала бы обратно к дыре. Что-то тут не так!
— Подождите, дорогая, — Гил осторожно вел допрос. — Вы говорите, существует некий отбор…
— Ну да! Билеты стоят очень дорого! А еще, чтобы получить приглашение, все девушки должны пройти собеседование с матушкой лиана Аллени. Милейшая женщина, но меня не отобрала.
— С матушкой?
Мы с Гилом переглянулись. Вот так новости! Мало того что глупышки платят немалые деньги за талант Аллени, так еще и на вечер не попасть без общения с матушкой. Что за глупости? Невесту она ему выбирает, что ли? Или считает, что есть те, на кого талант ее сына тратить нельзя?
— Да, а что здесь такого? — Девушка хлопала длинными ресницами, искренне не понимая, почему мы так удивлены.
— А как же можно попасть на собеседование?
— А вам зачем? Вы же мужчина, — прищурилась та.
— Не мне. Ей. — И Гил невежливо ткнул в меня пальцем.
— Она принимает в доме Аллени каждый понедельник с девяти до полудня. Только очередь надо занимать с ночи, желающих много. Можно, я пойду? Литературный вечер вот-вот начнется.
Гил отпустил девушку, и она тут же рванула к забору. А мы остались сидеть на скамье.
— Ну что, Ненси, желаешь услышать лучшего поэта столицы? — спросил Гил.
— Честно? Не очень. — Я качнула головой. — Но ты ведь все равно туда пойдешь, правда?
— Пойду. И твоя задача — сфотографировать девиц, засевших под окнами. Идем!
А дальше мне предстояло почувствовать себя одной из сумасшедших фанаток Сэя Аллени. Гил нырнул в дыру в заборе первым. Сделал это так профессионально, что стало понятно — не в первый раз.
— Ненси, ну где же ты? — донеслось с той стороны.
— Иду, — шикнула на начальника и пригнулась, вползая в проход. Гил протянул мне руку и помог выбраться. Я огляделась — красивый белый дом был прямо передо мной. А на лужайке перед ним, словно грибы, выросли девушки. Они сидели на зеленой травке и не отрывали взгляда от увитой виноградом террасы. А оттуда доносился девичий смех и разговоры тех, кто оказался более удачливым и сумел понравиться матушке поэта.
— Мы пойдем к ним? — спросила Гила.
— Фотографируй, — приказал он.
Точно! Чуть не забыла. Скомандовала чуду техники и магии сохранить эту необычную картину, а затем Гил увлек меня чуть в сторону, и я сумела разглядеть среди зелени достаточно уютную скамейку. Мы едва успели присесть, как с террасы донесся звучный мужской голос. Стоит признать, слышно было отлично. И голос… завораживал. Он летел над садом, а слушательницы, казалось, забыли, как дышать.
Мне стихи понравились. Они ведь были о главном — о любви.
— Какие скверные стишата, — пробормотал Гил.
— Ты что! — ткнула его локтем в бок. — Они прекрасны!
— Чем? — насупился редактор. — Вот уж не думал, что ты падка на любовные строки без намека на чувства. Когда любят, так не говорят, Ненси. Единственное предназначение этого, с позволения сказать, стихотворения — обманывать глупых девушек вроде тебя. Уверен, у Аллени отбоя нет от женщин, и каждой он читает одни и те же строки.
— Умеешь ты испортить момент. — Я глубоко вздохнула. Что ж, может, Гилберт и прав. Но мне бы так хотелось, чтобы мне тоже читали стихи. Вот так, душевно, таинственно. Я почти любила Сэя Аллени…
Стоп! Что это я? Разомлела, как школьница какая-нибудь. Щеки предательски вспыхнули. Гил тихо засмеялся. А мне что-то стало не до смеха. Потому что стихотворение закончилось, и последние слова редактора слышали те, кто собрался вокруг дома. И теперь они о чем-то подозрительно перешептывались.
— Гил, нам пора, — потянула начальника за рукав.
— Почему? Мы еще не закончили.
Он сидел к девушкам спиной, поэтому не заметил их странных передвижений. А я-то — лицом!
— Вы что-то имеете против стихотворений господина Аллени? — Похоже, дамы достигли согласия и двинулись к нам.