– Бриллиантами? – поразилась Амалия. – Но… Она что, приняла мои слова всерьез?
– Не знаю, что вы ей сказали, госпожа баронесса, – отвечал Оленин, – но Лотта – барышня очень самолюбивая, она не может допустить, чтобы кто-то был одет лучше, чем она.
– Ах вот как! – протянула Амалия.
И многоопытный Петр Петрович невольно насторожился. Интонацию своей собеседницы он не понимал, но было такое впечатление, что она узнала что-то очень важное для себя, а может быть, и для общего дела.
– Вот что, Петр Петрович, – сказала Амалия немного погодя. – Мне нужно точно знать, каково финансовое положение короля и сколько он тратит… ну, скажем так, на капризы своей фаворитки.
Оленин, несколько удивленный, обрисовал положение и сказал, что Стефан – человек щедрый и что для Лотты он не жалеет ничего.
– А налогов в этом году рассчитывают собрать больше или меньше? – спросила Амалия.
Резидент, про себя все более и более удивляясь обороту, который принимал разговор, объяснил, что налоги по сравнению с прошлым годом увеличили, но что денег почему-то стало меньше. Ну, тут и славянская манера путать государственные доходы со своими, вы же понимаете…
Амалия кивнула, словно сложившееся положение вполне ее устраивало, и задала следующий странный вопрос.
– Петр Петрович, как по-вашему, король не собирается в ближайшее время бросать Лотту Рейнлейн?
Тут Оленин заерзал на стуле и после небольшой паузы признался, что это вряд ли возможно, разве что Лотта каким-то образом свернет себе шею, танцуя фуэте, или произойдет еще что-нибудь столь же непредвиденное.
– Нет, меня как раз устраивает, что Лотта остается фавориткой короля Стефана, – отмахнулась Амалия. Оленин вытаращил глаза. – Все дело в том, что мне понадобится кое-что.
Она позвала горничную, велела ей принести чернильный прибор и на небольшом надушенном листке написала, что именно ей нужно.
Прочитав листок, Петр Петрович изменился в лице.
– Но это… – начал он.
– Мне было сказано: Дубровник – любой ценой, – сухо сказала Амалия, вновь принимаясь за завтрак. – Впрочем, вы всегда можете запросить у военного министра его мнение по этому поводу. Все дело в том, нужна нам база в здешних водах или нет.
Тут Оленин окончательно перестал понимать что бы то ни было.
– А дешевле не получится? – осторожно спросил он. – Неужели вы всерьез собираетесь… гм… предложить Лотте такие колоссальные деньги, чтобы она покинула короля?
– Нет, – хладнокровно ответила Амалия, – эти деньги я собираюсь истратить сама.
Петр Петрович издал какой-то неопределенный звук.
– Ради Дубровника, – уточнила Амалия.
– На подкуп наших врагов? – мрачно спросил Оленин. Он не был жадным, но тяжело переживал, когда деньги Российской империи уходили неизвестно кому. – Вы хотите, чтобы они надавили на короля и заставили его подписать соглашение? Тогда действительно малой суммой не обойтись. Взять хотя бы графа Верчелли, он настоящий миллионер, хоть и любит, как все итальянцы, жаловаться на бедность…
– Граф Верчелли не получит от меня ни гроша, – твердо отозвалась его собеседница.
– А генерал Ракитич? Просто так он своих друзей-австрийцев не продаст, учтите это!
Амалия поглядела на Оленина, подумала, что объяснять ему свой план слишком скучно, потому что такой основательный человек наверняка выдвинет тысячу доводов против. По правде говоря, Амалия была не вполне уверена, что ей удастся добиться своего, да и вся схема сложилась в ее голове лишь несколько минут назад, но попытаться осуществить план стоило – хотя бы потому, что никакого другого не было и не предвиделось.
В конце концов, пусть резидент думает что угодно, главное, чтобы он ей не мешал.
– Вам известно, что именно мне нужно. Отправляйте срочную депешу в Петербург, я жду их ответа. Без денег и без банкира, который будет в точности выполнять мои указания, я ничего не сумею добиться.
Стоило посылать из столицы хваленого особого агента, печально помыслил Петр Петрович, чтобы она занялась банальнейшим подкупом всех и вся. С такой задачей он и сам прекрасно мог бы справиться.
– Я надеюсь, госпожа баронесса, вы отдаете себе отчет в том, что делаете, – довольно сухо промолвил резидент, даже не пытаясь скрыть своего раздражения. – Потому что в случае провала мы потеряем и Дубровник, и деньги… причем деньги, прошу заметить, вовсе не маленькие.
– Умоляю вас, Петр Петрович, ведь еще ничего не произошло, – ответила Амалия, улыбаясь каким-то своим затаенным мыслям. – Кстати, подыщите мне хорошего повара. Тот, которого вы прислали, то недожаривает, то пережаривает… Я же не могу пригласить к себе князя Михаила, если у меня будет такой скверный стол!