Любовь Ларкина
Золотая вьюга
«До седин я учусь писать…»
Что сразу приятно бросается в глаза, когда знакомишься с очередной книжкой Любови Фёдоровны Ларкиной, так это свежие, яркие, незаезженные образы в её поэтических произведениях. Кто мало-мальски разбирается в литературе, включая поэзию, конечно же, понимает, о чём речь. Крайне непросто в своих творениях создавать нечто новое, необычное, но куда сложней рассказывать, казалось бы, об обыденном и общедоступном и красиво, и возвышенно, и проникновенно, и в то же время понятно для каждого смертного на Земле. Когда такое происходит, автор вполне заслуженно считает свою законченную вещь большой удачей… Удивительно, но нашему автору удаются все её творения, увидевшие свет. Хотя, хорошо зная её максималистский подход к творчеству (в одном из номеров альманаха современной прозы и поэзии «Звездный дождь» она вполне определённо выразила своё творческое кредо: «Каждый солдат мечтает стать генералом, а каждый начинающий или зрелый автор в литературе, как мне представляется, должен мечтать стать ШЕКСПИРОМ, ДЮМА, ЕСЕНИНЫМ, ЗАБОЛОЦКИМ, РЯБИНИНЫМ, АХМАТОВОЙ и так далее, кому кто ближе по духу и содержанию), вполне допускаем, что она будет не согласна с такой высокой и лестной для неё оценкой. Но и это несогласие, возможное недовольство плодами своего труда тоже характеризует Любовь Ларкину как автора незаурядного, постоянно стремящегося к совершенству, которому, как известно, нет предела.
Впрочем, дабы не быть голословными, процитируем для наглядности эти удачные авторские находки в многочисленных свежих образах «Золотой вьюги»:
«… Объяснить ли жизнь свою словами?
Чувство невозможно повторить:
Каждый миг, как меч, висит над нами,
Разрубить готов везенья нить.
Если нет той нити изначально,
Если миг всего лишь только миг?..
«Все мы разные, и это – верно!
Но боимся разности людской.
Непохожих жалим откровенно
И гордимся подлостью такой.»
«Что же это делается, братцы:
Шли к свободе, а пришли к тюрьме?!
Лишь по визе внук увидит деда.
Только с визой пустят к сыну мать.
И бесчинствам этим нет предела.
Даже рыбы станут тут роптать!
По удельным княжествам распалась
В мире величайшая страна!
Потрясённая, стоять осталась
Где-то за кордонами одна…»
«До седин я учусь писать,
Не под дудку чужую плясать!
Если мне суждено дозреть,
То смогу свою песню допеть.
Вы не ставьте на мне табло:
Я не стану, как вы, всё равно!
Схожих нет два в степи огня,
Не равняйте ни с кем меня!
Я сама по себе давно,
И, как солнце в окошке, одно.
Пусть я хуже, страшнее всех,
И меня обошёл успех,
Но любви лишена не я,
Не меня укусила змея –
Зависть чёрная чёрных дней,
И не мне всё больней и больней…
Я за жизнь, словно лёд в горах;
Всё впитала: и детских страх,
И плевки, и презрения бред –
Это тоже в истории след –
И смятенье, смущенье и взлёт,
Материнство, любовь и развод,
Повседневный и тяжкий труд –
Вдохновением это зовут.»
Это, разумеется, лишь малая толика, выуженная из добротного текста книжки, но и она, надеемся, убедительно доказывает, что мы не просто «поём дифирамбы» в честь любимого автора, а стараемся быть объективными и, по возможности, профессионально и со знанием предмета знакомить вас с его многогранным, богатым творчеством.
Николай КРАЕВСКИЙ,
Сергей СОСНОВСКИЙ.
I. СТОРОНА, СТОРОНУШКА РОДНАЯ.
ГДЕ?
Где ж ты, где ж ты, отчий дом?
От тебя нас оторвали!
Что-то вспомнится с трудом
Иль нашепчется ветрами.
Кто в нём вспомнит обо мне?
Рожь высокая за садом?..
Я бродила по стерне –
Колосок мне был наградой.
Тополиная пурга,
За околицей крапива,
Дождь весёлый на луга
Падал ветреным, счастливым.
Там под крышей, над окном
Домик ласточки ютился.