Тут в голову майора пришла еще одна мысль, и он спросил:
— Лоис, а в этой редакции, как его…
— Сетевой журнал «Werelynx», — напомнила она.
— Да, верно. Так, в этой редакции тебе платят что-нибудь?
— Нет, — ответила она, — иногда перепадает что-то с рекламы на полях текста, но это как маленький бонус. На самом деле, я там чисто для души работаю.
— И, ты хочешь сказать, что не получая за это денег, добываешь информацию… Хм…
— …Затаскивая незнакомых мужиков в койку? – помогла она договорить.
— Ну, — он слегка стушевался, — я бы как-то тактичнее это выразил.
— Какая разница, как выразить? – весело отозвалась девушка-фурри, — Если мне просто понравился мужик, то я тащу его в койку. Нормальное поведение женской особи. А ты здорово мне понравился, и это понятно. Я видела, что и как ты делал. Ты Саматман.
— Кто-кто я?
— Саматман. Так Приходящий. Это из буддизма, — пояснила она.
— Хм… Вот уж не подумал бы. А что это значит?
— То, что ты аутентичен сам себе. Ты сущность, а не просто пятно дерьма на стенке.
— А-а… Ладно. Не могу сказать, что я понял, но приятно знать, что меня считают чем-то более привлекательным, чем пятно дерьма на стенке.
— Да, — подтвердила Лоис, — а, раз ты заговорил про редакцию, может, расскажешь, о чем говорил с этим долбанным крестоносцем там на улице у Ротонды?
— С викарием, что ли? – уточнил Отто Турофф.
Лоис Грюн утвердительно кивнула.
— Наверное, с викарием. Я в деталях этого церковного зоосада не разбираюсь.
— Я тоже, — сказал он, — мне просто сообщили, что ранг этого субъекта: викарий. А что касается разговора… Ты в курсе мотивов захвата заложников на Ротонде?
— Да, в общих чертах. Какой-то поэт-параноик купил жилет-бомбу и требовал, чтоб все слушали его стихи про бога Кархародона.
— Ассаргадона, — поправил Турофф.
— А разница? – спросила она.
— Ну, кое-какая разница есть. Кархародон — это большая белая акула, а Ассаргадон — это фигурант библейской мифологии. Кстати, почему ты решила, что поэт-параноик купил жилет-бомбу, а не сделал сам, как обычно бывает в таких случаях?
— Смешно! – Лоис фыркнула, — На этого поэта одного взгляда хватит, чтобы понять: его кривые грабли растут из жопы. Он бы не смог собрать простейший радиоприемник, это стопроцентно, а такой дивайс, как этот жилет, сделал профи, неужели неясно?
— У меня такое же мнение, — признал майор, — но рабочая версия — не покупка жилета, а изготовление сообщником. Об этом-то и был разговор с викарием. Он, точнее церковь, желает видеть разоблаченную банду сатанистов-ассаргадонистов. Им это надо.
— Еще бы! — сходу поняла Лоис, — И кого церковь хочет прицепить, как сообщников?
— Общество Джордано Бруно, — ответил он, — это итальянские атеисты-радикалы. Если следовать новому классификатору церкви, то они — сатанисты.
— Ненавижу крестоносцев… — задумчиво произнесла она, и спросила, — …А что ты?
— А что я? Это не моя работа, я не следователь. Викарий хотел, чтобы я внес в рапорт о спецоперации некоторые соображения о мотивах этого поэта, а я сделал морду тяпкой, будто не понимаю, о чем это. Мой мозг с одной извилиной не постигает такие вещи. А реально, я думаю, на стадии следствия туда, все-таки, впишут Общество Бруно.
— Вот так юстиция! — прокомментировала Лоис, — Значит, туда впишут Бруно, а тот чел, который реально делает бомбы-жилеты, будет вообще вне поля зрения полиции. И кто ответит, если таким жилетом что-то взорвут? Папа Римский? Франциск Ассизский?
— Ты же понимаешь, — сказал он, — найдут того, кого выгодно назначить виноватым.
— Понимаю. Ладно, не дуйся, что я тебя достаю этим. Может, давай в кроватку? У тебя настроение восстановилось, по-моему.
Настроение (назовем это так) у майора Туроффа действительно восстановилось. То ли сработал тибетский чай, то ли гусь, то ли просто дело в заводной девушке Лоис… Вот теперь получился настоящий эротический штопор. Такое веселое катание на длинных американских горках после сигареты с марихуаной, во время грозы под треск и блеск электрических искр. В общем, трудно обрисовать, что было. А когда участники все же иссякли, за окном уже разгорался рассвет. Сил еле хватило, чтобы доползти до ванной, привести себя в относительный порядок, уползти обратно и грохнуться спать.