— Замечательно! — оценил Гюискар, — теперь скажите, часто ли вы думаете о вселенной именно так, и часто ли вы думаете о вселенной, лишь как о том, что непосредственно окружает вас в повседневной жизни? Каково соотношение этих частот?
— Ну, — произнес майор, — на самом деле, конечно, чаще я думаю о повседневном. Я не астронавт, и не астрофизик, так что мой ответ вы могли бы угадать.
— Да, Отто, но для надежности я хотел услышать это от вас. А, по-вашему, многие ли граждане Евросоюза задумываются о вселенной, как о грандиозной системе из звезд, объединенных в галактики, и простирающейся на миллиарды световых лет?
Майор Турофф неопределенно пожал плечами.
— Ну, наверное, меньшинство. Несколько процентов. Вы же понимаете, что у людей в практическом смысле быт и работа не связаны со световыми годами и галактиками.
— Вот, Отто! А с чем связаны их быт и работа в практическом смысле?
— Ну, я думаю, с обществом, где они живут, и отчасти с местной природой-погодой.
— Так! И что для людей главный источник знаний об этой маленькой вселенной, кроме собственного опыта, и рассказов друзей и знакомых?
— СМИ, разумеется, — ответил майор, — в основном, TV, процентов на 90, наверное.
— Вот, Отто! – повторил доктор Гюискар, — Прозвучало главное. Та вселенная, которая актуальна для 90 процентов людей, расположена вовсе не в мировом пространстве, а в телевизоре. Такую вселенную можно менять время от времени, как в вашем примере с компьютерной игрой. Вчера версия N, а сегодня N+1. Отсюда вопрос: есть ли бытие у вселенной, устроенной таким образом? У нашей вселенной, в которой мы живем.
— Вот, черт… Я не понял, Мартин, в каком смысле есть ли у нее бытие?
Доктор Гюискар выразительным жестом поднял руки, растопырив пальцы.
— Бытие это связность всех видов реальности: физической, социальной и виртуальной. К бытию относят то, что можно потрогать, увидеть, или как-то с этим взаимодействовать. Бытие завязано на человека, поскольку лишь он осознает, что с чем-то взаимодействует. Кажется, вы не склонны вникать в такие абстракции. Я прав?
— Честно говоря, да, я не склонен, — подтвердил майор.
— В таком случае, — сказал Гюискар, — вот вам простой пример. Когда я был в одиночной трансантарктической экспедиции, вопрос о бытии вселенной стал жизненно важным. Я находился среди белой холодной пустыни, под незаходящим солнцем, день за днем, и неделю за неделей. Можно было подумать, что я уже на той стороне Стикса, где время ничего не значит, и движение никуда не приводит. Но я заранее знал о такой проблеме, поэтому позаботился о психологической защите. Я все время держал под рукой простой блокнот и ручку, и записывал все приметы, встречавшиеся на пути, с указанием даты и времени. Каждый раз на отдыхе я листал блокнот, и убеждался, что нахожусь в бытии, взаимодействую с объективной реальностью, и продвигаюсь в некотором направлении. Попробуйте угадать: какой был самый страшный сон за три месяца этой экспедиции?
Отто Турофф задумался буквально на три секунды, и брякнул:
— Вам приснилось, что вы потеряли этот блокнот-дневник!
— Браво! Почти в точку. Мне приснилось, что в блокноте исчезли все записи. Я листаю страницы, а все они чистые. Я утратил историю своего взаимодействия с реальностью, следовательно, я стал никем и ничем, провалился в небытие. Жуть, верно?
— Да, пожалуй, — согласился майор.
— А теперь, — продолжил Гюискар, — мысленный эксперимент. Допустим, что какой-то антарктический демон крадется за путешественником, и периодически подменяет его блокнот другим, где записи – фальсификат. Что будет с бытием путешественника?
— Хм… Мне кажется, будет что-то вроде провала в виртуальную реальность. Ведь если путешественник верит записям, а там сказано, будто он вышел в путь лишь вчера, или наоборот, что он в пути уже полгода… Говоря по-армейски, это конкретная жопа.
— Конкретная жопа? — повторил за ним Гюискар и улыбнулся, — Это очень поэтично. А скажите, как, по-вашему, этот путешественник находится в бытии, или нет?
— Хм… По-моему, не очень. В смысле, это такое бытие… Ненастоящее. Порченное.
— Замечательно, Отто! Мне нравится ваша формулировка. На следующем семинаре мы вернемся к этой теме, и обсудим две модели управляемого бытия: это модель Уэллса и модель Оруэлла. Они связаны с моделями постмодернизма-Ф и постмодернизма-Д. Но, сейчас уже 17:52. Пора включаться в телемост для лабораторной работы.
— Мартин, я не понял, что значит лабораторная работа?
— Это плановые эксперименты… — сказал Гюискар, и добавил, — …На людях.