— А может, построятся! — заупрямилась зеленоглазая.
Отвечать на это всерьез было невозможно, и Митька промолчал. А Лина, решив, что он сдается, насела:
— Не делай вида, что все знаешь! Показал какую-то соплю зеленую, а я должна к ней бежать!
Митька подумал, что ему катастрофически не везет на девчонок. Ирка целуется со спортсменом Костей. Суворова целуется со всеми подряд, а Ломакина — с теми, с кем целуется Суворова. А теперь еще это зеленоглазое чудо-юдо с тараканами в башке! Вон, опять носки сбились, из кроссовок торчат голые щиколотки…
— Переобуйся, — сказал Митька.
— Во что, интересно знать? Правую кроссовку на левую ногу, левую на правую?! — съязвила Лина.
— Нет, просто подтяни носки, расправь складки.
Тут небалованная «Васька у папы» окончательно превратилась в капризную «Лину у дедушки с бабушкой»:
— Отстань, мне нянька не нужна! Как хочу, так и хожу! Это мое личное дело! — Голос у Лины срывался на визг. — Таежник! Костер от зажигалки зажег! Да плевала я на тебя!
Митька сел на траву. Правильнее всего было бы молча переждать истерику. Но Лина почти кричала, а те двое могли оказаться где-то поблизости.
Двое с навсегда отработанным ударом топора наискось…
— Тише, — попросил он.
— Чего тише, воспитанный какой! Еще я буду в тайге шептаться. Сейчас ка-ак… — Лина уже на брала воздуха, чтобы крикнуть; Митька не успевал вскочить и сидя ударил ногой ей под колени.
Она упала мягко, как брошенное пальто. Митька подхватил. Затыкая ей рот, он подумал, что внучка академика не привыкла к таким манерам и сейчас он нажил врага.
Лина мычала, отталкивая его сильными руками. Зеленые глаза с гипнотическими крапинками были волнующе близко.
— Кричать нельзя, — сказал Митька. — Можешь дать мне по морде, только не кричи.
— Удо-ой-и-э, — согласилась зеленоглазая.
— «С удовольствием»? — угадал Митька.
— А-а. О-у-и!
Митька отпустил, надеясь, что все-таки не даст. Не заслужил он по морде.
Хлоп! — Награда нашла героя. Про себя Митька отметил, что Лина все же хлестнула по правой, нерасцарапанной щеке, хотя по левой было бы сподручней.
— Если еще раз прикоснешься ко мне, я… — зашипела зеленоглазая. Помолчала, придумывая Митьке кару, и решила: — Там видно будет.
— Нельзя было кричать, — повторил Митька.
— Да поняла я! Ты этих типов боишься. Только я думала, что они впереди нас на целые сутки.
— Я тоже так думал еще утром. Но, Лин, ОНИ НЕ СПЕШАТ. Сидели над Бандурой, отвинчивали винты ножами, курили. Если бы за ними шла погоня с собаками, разве они остановились бы… Так что не знаю, может, мы их уже нагнали.
— Вот, а ты меня еще дальше гонишь… — без зла буркнула Лина. — Но как же мы их нагнали?
— Бандуру сбросили с самолета вчера около пяти вечера…
— Но мы не знаем, когда они ее заметили. Вчера? Сегодня утром или за час до нашего прихода?
— И куда они потом ушли — туда, туда или сюда? — Блинков-младший обвел рукой соседнюю вершину, лес, ближайший куст. Уголовники могли оказаться где угодно. — А мы здесь торчим на самом видном месте с оранжевой курткой и красным парашютом, да еще ты кричать собралась!
Зеленоглазая опустила голову. Только Митька подумал, что до нее дошло, как она съязвила:
— Я больше не буду, вождь Сухое Тело. Хочешь, носки переодену?
Нет, от женщин надо держаться подальше. Не случайно все великие сыщики были одинокими! Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро, Глеб Жеглов, детектив Нэш… Только мама уживается с папой, и то потому, что сама женщина, хотя и подполковник контрразведки.
Поскандалив, Лина опять стала вполне приличной «Васькой у папы». И носки подтянула без новых напоминаний, и пошла так быстро, что ждать ее не приходилось.
Блинков-младший спешил. Изумрудная линия просеки исчезла из виду, когда они углубились в тайгу. Раньше им не давала сбиться с пути сама гора: идешь вверх — значит, к вершине. А сейчас куда ни пойди, как ни петляй, все будет вниз. И к просеке, — вниз, и совсем в другую строну, к ночлежной яме — вниз. В кронах сосен путалось солнце. Скоро оно уйдет за гору, и последний ориентир исчезнет.
Было у Митьки еще одно соображение, которое он побоялся выкладывать Лине.
ПОЧЕМУ УГОЛОВНИКИ НЕ ВЗЯЛИ ПАШКИН ПАРАШЮТ? В тайге он мог стать и крышей, и постелью, и одеждой на крайний случай: выкроил себе хламиду, прорезал дырку для головы и носи. Хотелось думать, что уголовники собирались переночевать в знакомом с зимы доме, тогда парашют им не очень-то и нужен. Но, может быть, они просто не успели снять парашют с дерева, потому что заметили Митьку и Лину. Тогда уголовники или тихо ушли (во что слабо верилось) или следят за ними, следят до сих пор. Как только они поймут, что Митька с Линой одни… Здесь тайга. Здесь можно убить и уйти безнаказанным — наскоро прикопанные тела не найдут и за годы. Если бы уголовники появились из кустов, когда Митька с Линой стояли на вершине горы, он бы не раздумывая схватил зеленоглазую в охапку и спрыгнул вниз с рваным парашютом.