— Может, Оленко уехал к родственникам и никакого убийства не произошло? — спросил я прокурора.
— Чует мое сердце, дело серьезное, — настаивал тот.
Утром следующего дня я с сотрудником областного отдела уголовного розыска Смагой выехал на место. Смагу мне выделили по моей просьбе. Я знал его давно как опытного работника, с ним мы распутали не одно дело. Средних лет, худощавый, высокий, подтянутый, аккуратно одетый, он всегда привлекал к себе внимание.
В райотделе милиции мы застали прокурора Панкратова — коренастого голубоглазого брюнета лет пятидесяти; следователя Скопцова — молодого, стройного, с добродушным лицом; начальника милиции Бодулина, атлетического сложения мужчину, а также оперативников. У всех были озабоченные лица. Следствие без трупа — самое сложное дело. Мне уже не раз приходилось заниматься подобными делами, и я знал, что здесь нужна в первую очередь высокая организованность всего состава милиции, прокуратуры и местной общественности.
— Никаких нитей пока нет, бродим в потемках, — сказал мне прокурор.
— Жену допрашивали? — поинтересовался я.
Панкратов переглянулся с Бодулиным:
— Да, твердит одно и то же: забрали мужчины и увели.
— Кстати, так сказала и ее старшая дочь, — дополнил Бодулин.
— Вот еще что непонятно, — продолжал прокурор, попыхивая потухшей трубкой. — Дочь все время плачет. Почему? Ведь отец-то ей не родной.
— В этом и загадка, — подчеркнул следователь Скопцов.
Помолчали. Смага прошелся по кабинету, остановился у окна. Всходило солнце. Его лучи проникали в кабинет, отражаясь от пола и ажурных занавесок.
— Ориентировку в другие районы области дали? — спросил он.
— Отписали сразу, — ответил Бодулин.
— А по месту рождения и прежнего проживания?
— Разумеется. Но ниоткуда нет ответа, — махнул рукой прокурор.
Бегло ознакомившись с материалами дела, я решил начать с заявительницы, чтобы самому убедиться в истинности события.
Через час передо мной сидела молодая, щуплая, курносая, большеглазая женщина.
Ее узенькие плечи то и дело вздрагивали. Нечесаные волосы вздымались от легкого сквозняка. Я подождал, пока она выплачется, а затем попросил:
— Опишите внешность мужчин, с которыми ушел муж.
Стефа медленно подняла голову и сдвинула плечами. Я поймал ее взгляд. Глаза были серые, потускневшие, неискренние. Мой взгляд, по-видимому, не понравился ей, она отвернулась и буркнула:
— Я же говорила. Не запомнила в темноте.
«Темнит», — подумал я и решил проверить ее показания. Вечером мы поехали к ней домой. Во дворе было пусто. С левой стороны от дороги стояла времянка, напротив — огромный, в шесть комнат, кирпичный дом. Стефы дома не оказалось. Нашли ее у соседки. Предложили показать место, где стояли те мужчины. Она указала. Это место было у забора и хорошо освещалось уличным фонарем.
Стало ясно. Никаких мужчин не было. Если бы они приходили, то их приметы она бы запомнила.
«Стефа — убийца», — чуть было не сделал я окончательный вывод. Однако спешить не следовало.
«Если она убила его, то куда зарыла труп? И могла ли вообще такая щупленькая женщина вынести его из дома сама?
Вряд ли. Но это не значит, что она не могла его убить. Возможно, здесь замешан другой человек, сообщник. Кто же он? Знакомый, родственник, чужой? Местный исключается. Трудно поверить. За короткое время жизни в Макаровском вряд ли она могла найти таких людей.
А может, ей помогала дочь? Нет. Ребенок не посмеет. Юная душа на это не способна».
Не придя ни к какому выводу, я решил на следующий день поговорить со старшей дочерью Оленко — Валентиной.
Но перед этим, вечером, вызвал к себе ее классного руководителя, чтобы разузнать о Валентине как можно больше.
— Скажите, заметили ли вы какие-либо изменения в поведении Валентины после исчезновения ее отчима? — спросил я.
Александра Ивановна смутилась, на ее щеках появился румянец. Я понимал ее состояние. Она первый раз у следователя. Это бывает с каждым.
— Да. В тот день Валя в школу опоздала, явилась на последний урок, — ответила учительница. — На мой вопрос, что случилось, почему так поздно? — ответила: «Мама заболела». А на следующий день сказала, что к ним вечером пришли три дяди и увели отчима. Тут какая-то загадка, не правда ли?
Я промолчал.
— В последнее время Валя уроков не учила, на занятиях была невнимательна.